Ультрафен - страница 35

Доктор кивнул, но лицо его выражало недовольство, несогласие с затеей Анатолия.

– Я мигом!

Феоктистов выскочил из холодильника и едва ли не бегом устремился по подземному переходу.

15

В палате кроме Мизинцева находилось ещё двое больных. Оба с аппаратами Илизарова. У одного на руке. У второго на ноге, выступающий сквозь натянутую на него пижамную брючину. Больные лежали на кроватях.

Вбежав в палату, Феоктистов остановился.

– Мужики! – обратился он к больным. – Простите, извините, но будьте так любезны, выйдите на минуточку. Я следователь, и мне – ой как надо – с этим больным переговорить с глазу на глаз.

Положив на стол халат с ультрафеном, достал из заднего кармана брюк служебное удостоверение.

Больные переглянулись и с неохотой поднялись. Тот, у которого аппарат был на ноге, ушёл на костылях.

Феоктистов переложил сверток на освободившуюся кровать и стал разворачивать. Достал ультрафен. Все проделывал в спешке, молча, и оттого его действия вызвали тревогу у Мизинцева.

– Вася, не бойся. Это не смертельно…

Анатолий, спрятав батарейки в карман брюк, поднял ультрафен, настраивая резкость, стал подходить к нему ближе.

Над головой Василия алел слабый оранжевый нимб.

– Вася, ну-ка поверни бестолковку.

Мизинцев обиженно хмыкнул, но команду выполнил, повернулся к окну.

– Хоп! Готово. Спасибо, Васёк. Этот эксперимент тебе только на пользу. Можешь считать – твоё алиби, – говорил Анатолий, упаковывая аппарат. Уже со свертком подошёл к кровати Василия. – Ну, как, Вася, написал? – спросил о рапорте.

Василий промолчал, отводя глаза в сторону.

– Что, ещё не готово?.. Ну, парень, за это время, пожалуй, роман можно было бы настрочить.

Мизинцев тяжело украдкой вздохнул.

– Вась, я что-то не пойму. Ты писал или не писал?

Василий отрицательно покрутил головой.

– Почему? – спросил Феоктистов обескуражено. – Ты что спал или?.. – И тут взгляд Анатолия наткнулся на подарки, оставленные Бахашкиным. Они лежали на тумбочке не тронутыми. На лице промелькнула догадка. – У тебя кто-то был?

Василий не ответил.

– Ты что, решил в молчанку отыграться? Так что ли?.. Нет, паренёк, не та ситуация. Говори, кто был?

У Васи заслезились глаза, и он попытался повернуться на бок, укрыться простынею.

"Тебя-то где чёрт носил? Не мог прийти раньше!.." – с обидой и злостью подумал он.

– Слушай, Вася, ты уже не мальчик. Двадцать четыре годика, мужчина. Давай по-мужски и говорить, – потянул Анатолий с него простыню, приседая к нему на край кровати. – Говори, кто был: Галим, Шалыч? Ну?..

Мизинцев стер с глаз слезы и поманил Феоктистова к нему наклониться. Зашептал. Говор его был едва понятен.

– Я сам с ним разберусь, – перевёл его шипение Анатолий. Мизинцев закивал головой. – Как только выйду на работу… отсюда.

– Ага, по-онятно, – отклонился от него следователь. – Но только я тебя вынужден огорчить, орёлик. Ты из больницы попадешь не на работу, а в капезе. У меня есть все основания ходатайствовать о твоём аресте, как опасного преступника. Не веришь?.. Вот смотри, – и стал на пальцах считать, загибая их. – Насмерть вами, а вернее, тобой забитый человек – раз. Показания твоих коллег-приятелей – два. И твое личное признание – три.

Мизинцев отрицательно закрутил головой.

– Что, не так?.. Тогда говори, кто у тебя был?

Мизинцев прошипел: ша-ыш…

– Бахашкин? Так, понятно. В общем, так Василий. Я помогу тебе выкрутиться. То есть ты, конечно, понесешь наказание, какое заслуживаешь. Может, тебя из милиции турнут на вольные хлеба. Возможно, годик-другой химии припаяют, или условно. Но чтобы наказание было именно то, какое ты заслуживаешь, по тяжести содеянного и не более. А оно будет таковым только в том случае, если ты сам того захочешь. Понял?.. Для этого ты, не смотря ни на что, напишешь мне всё, что произошло в медвытрезвителе, и только правду. А нет… – развёл в сторону рукой, выражая тем самым сожаление. – Так что решай сам. Сегодня я к тебе больше не приду, нет у меня времени, чтобы только с одним тобой возиться. Приду завтра, возможно, послезавтра. Не будет показаний, пеняй на себя. А сейчас, пока.