Но всё равно, несмотря на это, каждый день, после ужина, Ада настойчиво выпроваживала подругу за дверь.
– Всё, Инга, – говорила она, – ты смотришь на часы или нет? Пора откланиваться!
– Ну, Адочка, – умоляющим голосом просила Инга, – может, посидим еще немножко?
– Нет, я рано ложусь спать, извини.
– Но я тебе не всё еще рассказала.
– В другой раз расскажешь!
– Завтра? – с надеждой спросила Инга.
– Завтра!
– Адочка, мне неудобно, но ты честно скажи: хочешь от меня отделаться или, в самом деле, устала?
– Скажу. Я устала, и хочу побыть наедине с собой, так как это единственное лекарство от усталости. Слышала о таком?
– Нет.
– И очень хочу спать.
– Тогда до завтра?
– До завтра!
Ада могла и не прогонять Ингу, так как сегодня у них впервые был откровенный разговор, но она боялась, что позже, когда Инга привыкнет к другому распорядку дня, она не успеет вовремя выставить её за дверь.
А в этот вечер, Инга, непонятно отчего, подняла тему одиночества.
– Скажи, тебе хотелось бы услышать марш Мендельсона? – неожиданно спросила она, возясь на кухне.
– А что это ты спрашиваешь?
– Спрашиваю потому, что для меня эта мечта неосуществима.
– Почему?
Инга замялась.
– Жизнь у меня такая «примятая». Был у меня один. Жили вместе два года, и я всё время ждала, когда он сделает предложение. Потом из-за ерунды разругались и он, буквально через месяц женился на другой! Представляешь, так неожиданно! И после того случая, я тогда, и сейчас всё время мучаюсь и задаю себе вопрос «почему»? Если бы я на него давила, постоянно донимала бы разговорами о свадьбе! Но, нет, стеснялась первая о свадьбе заговаривать. Или если бы без конца пилила «женись на мне», тогда ясно было бы, мужик не созрел! Но и в этом случае я терпеливо молчала, боялась вспугнуть. Всё у нас было хорошо, и вот тебе результат!
– Ты его любила?
– Наверное, да.
– А ты не задумывалась о том, что может это не судьба? И твои слова, поступки, и даже любовь – совсем не причем! Он с тобою жил, и так как и ты думал: «наверное, люблю», а сам не любил, а по-настоящему полюбил именно ту, на которой через месяц женился. Понимаешь? Не ты для него стала единственной, а та, которую встретил.
– Нет, я думаю, он просто мне врал. Врал, что любил, врал, что был счастлив, врал, что ему было со мной хорошо. Я думаю, он просто подлец и всё! Я для него была «временным вариантом», «подушкой безопасности», которую он держал на всякий случай.
– Ну, что ж, теперь не мучайся и не вспоминай! Забудь о нём, и жди встречи с другим!
– Да, как можно забыть, если у меня остались боль и страдание? Из-за его жестокости, у меня до сих пор тягостные воспоминания, которые не дают смотреть вперёд и строить новые отношения! Из-за него я никак не могу ни с кем познакомиться, завязать длительные отношения, я чувствую себя несчастной и никому не нужной. Я спросила тебя про вальс Мендельсона, но сама уверена, что его никогда не услышу на своей свадьбе.
Ада растерянно молчала.
– А ты разве не страдаешь от того, что у тебя нет жениха? – неожиданно спросила её Инга.
– Пока нет.
– Почему?
– Не наступило время.
– А когда оно наступит?
– Не знаю. Когда наступит, тогда и наступит.
– А я тебе принесла диск с песнями Славы. Мне не все её песни нравятся, но она особенно, как говорится «не в бровь, так в глаз»! Слышала песню «Одиночество сволочь»?
– Слышала.
– Нравится?
– Нет, не очень.
– Почему?
– Не нравится и всё! – ответила Ада, не уточняя, что ей и песня, и эта вульгарная певица не нравится. А дискутировать с Ингой не хотелось.
