Но и на этот раз, как в случае с отцом и данным ему обещанием, молодой лесничий переступил через свои желания и поехал с молодой женой обратно в город. Жили они хорошо да ладно. В городе их захватил бешеный ритм работы, интересных встреч, впечатлений, новых выставок и театральных постановок. Но Кузьмич в городе грустил, и любящая жена устраивала походы на природу, а не только в театр, выезды в деревню, сплавы по рекам, путешествия. Ближе к пенсии и вовсе согласилась она на тихую загородную жизнь. Однако её не стало, и пожилой лесничий, бывший чиновник земельного кадастрового общества, стал тяготиться одинокой жизнью на природе. Ему хотелось чаще видеть детей и внуков и, вместе с тем, наблюдать ту динамичную жизнь, к которой они привыкли с женой, как бы со стороны.
Тогда он устроился сторожем в городской парк на юге большого города, неподалеку от своих родных. Если же его захлестывало одиночество, он бродил по парку и вспоминал свою насыщенную молодость, иногда останавливаясь и доставая из кармана фотокарточку жены. Оттого появление Маруси в его парке было скорее радостью, чем заботой для него. Он знал, что следует разыскать её родителей и позвонить им, но хотел прежде просто дать девчушке отогреться, как мелкой, замерзшей птичке зимой, оживающей от тепла и заботы. Девочке это было нужно, отчего-то Иван Кузьмич чуял это своим звериным чутьём, взрощенным в нём сибирскими лесами и жизнью среди безответных, беззащитных зверей и птиц.
Чтобы девочка не скучала, сторож принёс ей свои фотоальбомы со снимками природы. Они были тяжелыми, и слой пыли уже покрыл их, но фотографии совсем не поблекли, а всё так же живо хранили память прекрасных мгновений с любимыми Кузьмичом животными, лесами, реками и горами. Маруся залюбовалась и отвлеклась от своих мыслей, которые начинали досаждать ей. Что скажет мама? А спасение черепахи – это воровство? И как её, Марусю, накажут после всего? А если не вернуться домой, что будет? Какой он, этот сторож, Иван Кузьмич? Что прячется за его молчаливой сдержанностью? Самые разные мысли пестрым вихрем носились в девичьей головке. Однако стоило Марусе увидеть памятные снимки Ивана Кузьмича, с которых на её смотрели его молодые глаза, как она немедленно забыла обо всех своих заботах.
Девочка словно погрузилась в совершенно новый, неизведанный для неё мир живой природы, в котором жил молодой, а затем стареющий Иван Кузьмич со своей семьёй и питомцами. Его добрый взгляд одинаково тепло смотрел на жену и детей, знакомую кабаниху, робкого олененка и матёрую волчицу. Иван Кузьмич наблюдал за стихией, за беспечной гладью озера, за убегающими вдаль тёмными зубцами леса, и в глазах его горели восторг, восхищение и радость. Он жил этим, и даже старые фотографии не растеряли, не развеяли этой энергии и страсти, в которой ясно читалось: человек нашёл своё место на Земле и рад делиться своей любовью со всеми.
Маруся жадно разглядывала снимок за снимком, затаив дыхание. Она забыла, кто она и зачем здесь. Сейчас ей виделось только то, что показывали фотографии. Она была на берегу горной реки, в дремучем лесу, она кормила с рук лося и гладила медвежонка. Её обнимали добрые, сильные руки близких людей. Маруся словно ненадолго оказалась под защитой природы, близких сторожа и его знакомых животных. Девочка смеялась забавным гримасам детенышей разных зверей и птиц. Она была с ними и для них. Кузьмич украдкой поглядывал на спасённую им девчушку и улыбался её румяным щёчкам и довольному виду. Затем он перевел взгляд на Марусину черепаху: та грелась под лучами лампы с прикрытыми от неги глазами, и лапы её покоились в тёплых водах аквариума.
