―А-а-а… ― до девчушки дошло. ― Да нет, я просто здесь уже четыре года учусь, всех знаю. Я Бабочка, ― она протянула свою миниатюрную ручку с бренчащими на запястье браслетами. ― Вернее, меня зовут Лена, но я своё имя не люблю. Так что все называют меня Бабочкой.
Несложно догадаться ― почему. Вероятно, ответ кроется в розовом ободке и громоздком кулоне, на которых переливались перламутром её пластиковые тёзки.
― Приятно. Я Вишня.
― Это тоже прозвище?
― Да если бы. Скорее пожизненный крест. Могу паспорт показать.
Зефирное сушество недоверчиво захлопало длинными ресницами.
― Правда, правда? А так можно? Класс! Как восемнадцать исполнится тоже поменяю имя. Нет, лучше после двадцати одного, а то вряд ли предкам понравится. Они у меня те ещё дино...
Дальнейшие рассказы о паспортном столе и родственниках прервал спасительный звонок. Бродящий по коридорам народ в секунду испарился, как засор в раковине после прочистки.
Рядом с Вишней осталась только Бабочка. Она же помогла дойти до учебной части, где Вишне, сухо вручили расписание и до кучи сунули на подпись несколько дополнительных бумажек: согласие на посещение бассейна, регистрационную карточку в библиотеку и что-то там ещё.
Пока Багрова расставляла кривые закорючки, ничего не имеющие общего с размашистыми автографами Мистерии, Бабочка успела в красках рассказать женщине, сидящей за компом со скучающим видом уставшего от жизни взрослого, как она отдыхала на Ибице и как какой-то симпатичный диджей пригласил её на пенную вечеринку, где полночи домогался, пока она не сбежала.
Батюшки. Какая безумно ценная информация.
У новой знакомой Вишни, судя по всему, напрочь отсутствовал внутренний фильтр. Или же, по прошествии семнадцати лет, так и не выключалась кнопка наивности.
Интересно, белокурая зефирка понимает, что есть вещи, о которых порой не стоит распространяться? Потому что вряд ли левым собеседникам интересно, как на третий день отдыха у неё натёрлась попа от неудобного купальника.
Багрова и сама бы с радостью улизнула от навязанной попутчицы, вот только оказалось, что они теперь учатся в одном классе.
Супер! Компания на год обеспечена.
Ещё веселее стало когда, извинившись перед учителем литературы, она проскочила на ближайшее свободное место, оказавшееся рядом с девчонкой, чей септум (прим. авт. серьга посредине носа) с проколотой бровью моментально терялись на фоне ярких разноцветных прядей на чёрных волосах, вычурного корсета на шнуровке и кожанных штанов.
Девица смерила Вишню взглядом, каким обычно провожают убегающего за холодильник таракана. И с тем же пренебрежением, словно делала невиданное миру одолжение, стащила свою сумку с кучей брякающих значков со второго стула.
― Это единственный раз, когда ты здесь села, ― предупредила девица, жуя жвачку. ― Соседки мне не уперлись и нюхать твои дешёвые духи я не намерена.
Вишня хотела было возразить, что эти дешёвые духи стоили дороже, чем всё её мрачняковское шмотье вместе взятое, но не стала. Как-то сразу стало понятно, что церемониться с этой мадам не стоило.
― Забыла спросить разрешения, ― на парту приглушённо опустился учебник. ― Огорчу, но теперь я буду сидеть исключительно здесь. И не думай, что назло тебе, ни в коем случае. И кстати, если у тебя проблемы с запахами, советую обратиться к лору. С этим не шутят. Вполне возможно, что гниёт носовая перегородка. Наверное, ты плохо обрабатывала ранку после прокола.
