Багровая от стыда Багрова торопливо отвернулась, до конца занятия нервозно ковыряя багровый лак на ногтях. Боже, прости за тавтологию.
Минуты тянулись бесконечно долго, накрывая весь класс ленивым оцепенением. Народ откровенно скучал, медленно засыпая и забив болт не только на распинающегося препода, но и на стратегически-необходимую для дальнейшего существования драматическую составляющую Горьковской пьесы “На дне”.
От позорного массового храпа всех спас звонок, заставивший учеников радостно ломануться с вещами на выход, игнорируя и правила приличия, и даже не пытающего тормознуть их Виктора Геннадьевича.
Преподователь со стажем слишком хорошо знал обнаглевших учеников, девяносто восемь процентов из которых были детками богатых бизнесменов и прочих высокопоставленных шишек.
С теми банковскими чеками, что за них отслюнявливали родители, идеальные аттестаты были гарантированы каждому в любом случае: есть у тех знания или нет. Потому никто особо и не запаривался.
Вишня, схватив сумку, тоже поспешила в общий коридор, правда не от желания сбежать от знаний, а чтобы не столкнуться с Исаевым.
Понятно, что этой встречи было не избежать, однако лучше позже, чем раньше, и подобная мотивация здорово прибавляла прыти. Бабочка едва нагнала её в своих высоких плетённых босоножках с цветными ремешками.
― Куда ты так спешишь? Обожаешь физику?
Ой. Поняв, что она реально слишком загналась, Багрова умерла пыл, перейдя на широкий шаг.
― Нет. На самом деле ненавижу, ― признались честно. ― Просто хотела... м-м-м… ― она бросила быстрый взгляд на скромную тетрадку на пружине в руках блондинки. ― Хотела вещи забросить в шкафчик. А то как лохушка с сумкой таскаюсь.
― Это да… Ой, в смысле нет, ― испугалась собственных слов Бабочка. ― Я про то, что правда нужно отнести. Пойдём, поищем твой.
Синие металлические шкафчики, выставленные в ряд вдоль длинного коридора первого этажа, смутно напоминали стилистику американских школ, в общем-то было неудивительно, так как та изначально задумывалась с уклоном на запад.
Добрая половина выпускников, так или иначе, продолжит дальнейшее обучение заграницей, поэтому и английский изучался здесь куда глубже, чем собственный русский.
Свободный шкафчик нашёлся без проблем, куда Вишня бесцеремонно позапихала всё своё добро, оставив при себе лишь учебники и тетрадь на пружине.
Она уже закрывала створку, когда мимо ураганом пронёсся Исаев, ловко маневрируя на скейте между людским потоком и не обратив на них ни малейшего внимания.
― Кто он? ― поинтересовалась Вишня, долго смотря ему вслед.
― Кто? ― не поняла Бабочка. ― А-а-а… Это Марк. Он... хороший. Добрый ко мне. Да ко всем, кажется. Правда держится стороной. Столько лет с нами, а я редко вижу его в компаниях. Марк учится на бюджетке. Сам поступил, стипендию получает. У него семья какая-то небогатая, платно не потянет.
Бюджетное место в элитном учреждении ― это достойно. Школа ежегодно выставляет на конкурс не больше трёх позиций, и заполучить их задача не из простых. Нужно быть, может, и не вундеркиндом, но кем-то точно одарённым.
― Хороший ― это хорошо… Есть шанс договориться, ― задумчиво отозвалась Багрова, забывшись.
― Что?
― А? Нет, ничего. Пошли. Не хватало мне и на второй урок опоздать.
***
Час физики, затем ещё два высшей математики ― уже одиночные, без параллельного класса, в котором, как оказалось, и учился Исаев. Так что на этот раз занятия прошли спокойно, Вишня даже смогла вникнуть в показательную и логарифмическую функции.
