Николаев аккуратно отодвинул наглеца в сторону и прошел в тамбур, между коридором и кабинетом, где сидела худосочная барышня в жеваной блузке, долбившая одним пальчиком по клавишам «Ундервуда».
«Могли бы начальнику пофигуристей девку найти», – посетовал Иван.
– Мне к Алексею Курманову, – улыбнулся он худосочно, как улыбаются несчастным и обездоленным.
– Вы, по какому вопросу к товарищу Курманову? – спросила пишбарышня.
Отчего-то заробев, Иван торопливо сказал:
– Товарищу Курманову передайте – друг его фронтовой, Николаев Иван. Мы с ним вместе в империалистическую воевали.
– Сейчас доложу, – подавила барышня зевок и скрылась. Вернувшись, строго сказала: – Товарищ Курманов вас примет. Но у вас, товарищ, пять минут! – Приоткрыв дверь в коридор, сообщила очереди: – Товарищи, на сегодня прием закончен. Через двадцать минут у товарища Курманова важное совещание. Завтра, завтра приходите, товарищи…
«Ну и ну!» – подумал Иван, торопливо проходя в кабинет. Вдогонку ему кто-то завистливо выматерился. Хотел обернуться, но не стал. Нехай завидуют, сволочи!
В небольшой комнатке, заставленной шкафами с растопыренными дверцами, из которых выпирали папки и бумаги, за огромным столом сидел человек в солдатской гимнастерке и старательно писал химическим карандашом в самодельной тетради.
– Здравия желаю, господин-товарищ младший унтер-офицер! Старший унтер-офицер Николаев в ваше распоряжение прибыл! – шутливо доложил Иван, распахнув объятия: – Здравствуй, Леха!
– Здравствуйте, товарищ, – сухо отозвался старый друг, не отрывая глаз от писанины. – Садитесь.
– Леша, это ты? – нерешительно спросил Иван, присев на краешек стула. Вроде по фигуре и по лицу – он.
– Алексей Николаевич, – поправил Курманов и, подняв-таки взгляд, сказал: – Слушаю вас внимательно!
Ивану показалось, что ему принародно плюнули в лицо. Немного помешкав, встал, надел фуражку:
– Извините, товарищ. Думал, друга своего фронтового повидаю, да обознался. Похожи вы с ним, – криво усмехнулся, добавив: – Были похожи.
Повернувшись, пошел к выходу, но в спину ударил голос:
– Постойте, товарищ.
Ивану обида застила глаза так, что хотелось не то плакать, не то морду кому-нибудь набить, ногой открыл дверь кабинета.
– Да постой ты, – схватил его за руку начальник отдела управления. – Сядь!
Курманов с трудом усадил Ивана на стул и сел рядом.
– Иван Афиногенович, не сердись! Пойми, я на службе. Значит, тут я тебе не фронтовой друг Леха Курманов, а Алексей Николаевич, товарищ Курманов, ответственный работник. А ты для меня не старослужащий Иван Афиногенович, что премудрости воинской наставлял, от фельдфебеля защищал, а товарищ Николаев. Понял, Афиногеныч?
– Так точно, товарищ Курманов, понял, – глухо ответил Иван. – Разрешите идти?
– Да ничего ты не понял! – подскочил Алексей. – Я как начальником стал, ко мне с прошениями идут – не брат, так кум, не кум, так сосед. Тому справку выправить, чтобы от налогов освободили, этому земельки бы прирезать, тьфу. А откажешь – обижаются! Как так, Лешка Курманов, нос задрал выше Ивана Великого, для родичей с соседями расстараться не хочет?! Не серчай, а? – просительно посмотрел начальник отдела на старого товарища, обнимая его за плечи. – Я с этой службой сам скоро с ума сойду.
– Да ладно, – примирительно сказал Иван. – Я понимаю. Сам начальником в трансчека служил, знаю, каково оно – отказывать. Но не боись, Алексей Николаич – мне от вас ничего не надо. Терпеть не могу просить.
