Захотелось, чтобы вот сейчас отворилась дверь и на пороге, раскрыв объятия, появилась дочь. А вместе с ней внуки, цепляющиеся за подол того яркого платья, в котором он видел Валерию по скайпу и которое очень нравилось матери.
Возможно, и сам виноват, что так не происходит. Случилось какое-то нарушение в матрице или не сработал контакт, и весь планируемый алгоритм встречи получил иное развитие. Быть может, Василий что-то сделал не так или забыл сделать, забыл сказать! Хотелось что-то изменить в этом пространстве, исправить, пока не поздно.
Он поставил сумку на колено, открыл молнию, стал шарить внутри.
– Что-то потерял, Петрович? – спросил подошедший Тет. – Забыл вчерашний день?
– Ключи от дома! – хмуро ответил Василий, не прерывая своего занятия.
– Все шутишь! – усмехнулся Тет, подходя к прозрачной двери из пластика и открывая ее.
Василий, не обращая внимания, продолжал двигать рукой внутри, раздвигая и ощупывая свои немногие пожитки. Наконец улыбнулся. А вот он! Ушастый серый медвежонок! Перчаточная кукла. «Заветный ключ» от чужого мира, виденного ранее только через окно монитора. Теперь он должен войти в него! Не застегивая сумки, поспешил за Тетом. По дороге сунул в игрушку ладонь. Уверенно шагнул вперед, неся перед собой, как ему казалось, магическое животное!
Вторая дверь была деревянная, с маленьким окошечком на уровне роста. Стоило ее приоткрыть и холодный воздух, словно охранный пес, вырвался изнутри, вцепившись пастью в лицо. Василий замялся в дверях, оглядываясь. И тут услышал звучащий из глубины дома знакомый голос дочери:
– Что вы так долго?! Уже десятый раз подогреваю, а вас все нет!
Тет привычно пересек прихожую, скинул обувь у лестницы на второй этаж, прошел дальше на кухню.
Василий сделал несколько шагов и остановился посреди коридора. Снял с плеча сумку, опустил на пол. Поднес надетого на руку серого медвежонка к лицу, зачем-то понюхал его, расправил стертый бархат. Пошевелил большим и безымянным пальцем, затем указательным. Кукла ожила. Вместе они осмотрелись.
Прихожей комнату назвать было сложно. Привычная вешалка или стойка для обуви отсутствовала. Только длинный пуфик при входе. Зато вдоль стены – большой сервант с декоративной посудой и фарфоровыми статуэтками. А вплотную к лестнице, ведущей на второй этаж, красовался полированный стол с вазой для цветов и стеклянной фруктовницей на ножке – они были пусты.
«Где же хранят уличную одежду? – подумал Василий. – А обувь снимают зимой? Или как в фильмах: с ботинками на постель?»
Из кухни вышла его дочь с полотенцем в руках. Дочь? Скорее, молодая женщина с ее лицом, знакомым по монитору, и с темными, на прямой пробор распущенными волосами до плеч.
А ведь за прошедшие пятнадцать лет он не видел ее волос – всегда были убраны на затылок. Красивое платье с рюшами трансформировалось в синие джинсы и розовую футболку с большим пурпурным сердцем на груди. Оно делало облик дочери трогательным и совершенно беззащитным, словно давало возможность заглянуть внутрь.
Голова Валерии показалась Василию непомерно большой, а маленькое стройное, немного сутулое тело напоминало усыхающую от времени старушку.
Голосом дочери она сказала:
– Что замер, не узнал?
– Я думал, ты ходишь в платьях… – нечаянно вырвалось.
Валерия улыбнулась, медленно подходя и вытирая руки о полотенце. Она, в свою очередь, рассматривала старого отца.
