– А, ведь, действительно, так хочется, как состоявшие люди, те же писатели, философы, понять, что тебе нужно здесь сделать, чтобы быть полезной многим? Кстати, «многим», это сколько?
Тут порыв ветра попытался закрыть книгу и напомнить Лике, что уже вечер и пора домой.
Дома, в ящике электронной почты, она обнаружила официальное письмо от нотариуса и приглашение на встречу. На встрече нотариус объявил ей, что она является наследнице той самой дальней родственницы и теперь ей принадлежит дом в какой-то деревеньке, название которой ей не было знакомо. Посмотрела по карте, деревенька не слишком близко, но и не так уж далеко.
На следующие выходные Лика отправилась по новому адресу. Благо, что теперь есть навигатор. Доехала благополучно. Деревенька оказалась крошечная, но очень уютная, а домик был на ее окраине, за забором которого начиналась светлая березовая роща.
Дверь не была заперта, легко открылась, впуская Лику в пространство давно минувших дней. Домик, скорее всего, принадлежал кому-то из еще более старших родственников той дальней тетушки.
Внутри было уютно, старинные предметы навевали какую-то щемящую тоску по общению с родом. Лика обошла дом, поправила ситцевые занавесочки, прикоснулась к ажурной накидке на подушках, потопталась босыми ногами по самотканому половичку… Оставила свои вещи и вышла в сени. Добротная лестница вела на чердак. Он не был захламлен, скорее напоминал музейную комнату, где по периметру были расставлены еще более старые вещи: патефон, фигурные стулья, керосиновая лампа, льняная скатерть, деревянная игрушечная лошадка. Лика прикасалась и умилялась. Сундук, вообще, ее очаровал. Большой. Он был резной! Крепления кованные, а замок внутренний! Когда же Лика прикоснулась к нему, он щелкнул, как в музыкальной шкатулке, и крышка сундука с мелодией открылась!
Лика заглянула внутрь. В относительном порядке там лежали книги в старинных переплетах, тетради в клеенчатых обложках, на страницах которых были не совсем понятные чертежи, схемы, надписи. Лика их вынимала, рассматривала, пытаясь найти хоть какие-то сведения о владельцах дома. В одной из них ее внимание привлекла рифмованное высказывание:
Непростым путем пойдешь,
Дар и радость обретешь.
Ну, а коль откажешься —
С пустотою свяжешься…
– Опять это слово «дар», – отметила про себя Лика.
Потянувшись за очередной тетрадкой, она перегнулась через край сундука, не удержалась и… свалилась в сундук. Трель музыкальной шкатулки дзынькнула, крышка захлопнулась!
Лика оказалась в кромешной темноте. И как-то по размерам сундук оказался больше, чем она видела его снаружи. Попытка поднять крышку не увенчалась успехом. Стало страшно: оказаться в отдаленной деревне (она никому не сказала, куда поехала), в заброшенном доме, на чердаке, без телефона (он-то остался в комнате)…
Всплакнув и вытерев слезы, Лика стала ощупывать содержимое, как ее рука наткнулась на что-то мягкое, даже пушистое, и это что-то вдруг сказало:
– Осторожнее!
От неожиданности казалось, что Лика стала видеть в темноте! Она держала в руках шерстяной клубок, которым был опутан… сверчок!
– Буду Вам очень признателен, если вы меня распутаете! – вновь сказал Сверчок.
– Конечно, конечно! – ответила Лика, сама путаясь в своих мыслях, что разговаривать со сверчком это признак шизофрении, стала распутывать и сматывать нити.
Когда она смотала ровненький круглый клубок, перед ней предстал золотистого цвета сверчок во фраке и шляпе с янтарным отливом, в одной лапке он держал смычок, в другой скрипочку.
