Том ничего не ответил и, поджав губы, быстрым шагом направился к двери, предпринял попытку открыть её. Затем упёр руки в бока и, развернувшись к женщине, требовательно сказал:
– Я хочу уйти. Откройте дверь.
– Том, прошу тебя, вернись в постель.
Том не послушался и снова попытался отпереть дверь, подцепить, но добился только боли в пальцах, а после пнул её. Из-за неё послышался голос сотрудника охраны:
– Доктор Айзик, у вас всё в порядке?
– Да, всё в порядке, – поспешила ответить женщина и снова обратилась к Тому: – Пожалуйста, иди сюда. Сядь.
– Нет. Почему вы меня не выпускаете?!
Смекнув уже, что если шуметь, то дверь откроют, Том опять ударил в неё. И ещё раз. Охранник действительно не смог не отреагировать на грохот и отпёр дверь; Том хотел протиснуться мимо него в коридор, но был пойман.
– Осторожнее с ним! – крикнула доктор, испугавшись за едва пошедшего на поправку пациента.
Охранник ничего не делал, только сжимал хрупкое запястье Тома, как в тисках, не позволяя покинуть пределы палаты. Тот слабенько вырывался, пытаясь высвободить руку: бороться по-настоящему было боязно, а непонимание того, насколько всё серьёзно, не позволяло усвоить, что нужно исполнять приказы и лишних движений не совершать.
И снова завязался диалог о нём при нём. Том ошарашено слушал, вертел головой, мечась взглядом от одного работника к другой. А потом его оставили одного, ушла и доктор Айзик. Своей реакцией на её слова Том показал, что конструктивной беседы у них сегодня более не получится. Необходимо запастись терпением. А пока пусть отдохнёт, обдумает всё и хотя бы отчасти примет.
Оставшись в одиночестве, Том нарезал не один круг по палате – перевозбуждённое состояние не давало усидеть на месте. Но через какое-то время всё же вернулся в постель, завернулся в кокон всё того же верхнего покрывала.
Он даже не обдумывал то, что сообщила ему мадам Айзик, просто был уверен в том, что она врёт или так странно шутит. Ему четырнадцать, он это точно знал, помнил, как чуть меньше месяца назад они с отцом праздновали его день рождения. Помнил свечи на именинном торте, так красиво смотрящиеся на фоне темнеющего вечера, их дрожащие огоньки и то немного абсурдное, волшебное ощущение того, что всё непременно изменится, которое обычно приходит, когда становишься чуточку старше.
Помнил свои мечты и планы – надеялся, что в течение четырнадцатого года жизни сумеет уговорить папу отпускать его погулять и на соседнюю улицу, а то и по всему огромному (!) пригороду. И, конечно, кто-то из тех прекрасных людей по ту сторону окна рано или поздно обратит на него внимание. Мечты-мечты: простецкие, наивные, чистые, искренние.
Он помнил. Это было не вчера, но совсем недавно. А вчера утром он был дома с отцом.
Почти четыре года не могли просто взять и пропасть, как в фильме про прыжки во времени.
«Хотя на будущее было бы интересно посмотреть, – подумал Том, в который раз переворачиваясь, пытаясь устроиться удобнее. – Может быть, там машины летают и люди живут с роботами, у которых есть сердца».
Не сходи с ума – я уже это сделал,
Всё, что говорят, всего лишь слова.
Не вини себя за то, что был смелым;
Ты один нормальный, все сошли с ума!
Evilnotalone, Не сходи с ума©
Ночь выдалась дрянной. Перенапряженная, взбудораженная психика не желала позволять забыться спокойным, здоровым сном. Сначала заснуть не позволял яркий свет, мешал, раздражал, а потом, в кромешной темноте, было страшно.
