Мне хотелось, чтобы он застал меня с другим мужчиной; так и случилось, но он ушел. Я ошиблась, и мне наплевать. К чему он мне? Женщины таких не замечают.
Я ждала звонка, но он так и не позвонил. И вдруг поняла – ничего не было. Я выпила лишнего, мне все приснилось. Прошло так много времени. Я успокоилась. И все забыла.
– О чем думаем? – спросила Рита.
– Ни о чем.
– Что мне подаришь?
– Еще не решила.
– Месяц-два на раздумья, – засмеялась она. – Потом будет поздно. Люблю знать заранее.
Я познакомилась с Ритой в студенческом буфете. Мы учились на одном курсе мединститута, но в разных группах. Знакомство было шапочным – здравствуй, до свидания, и все. Рита сама ко мне подошла. Поставила на столик поднос и уселась напротив.
– Уступи мне Мальцева, – сказала Рита. Она не просила. Ее тон казался нейтральным, а взгляд жестким.
– Просто так? – усмехнулась я.
– Он же тебе не нужен. – Рита подняла стакан. Ее холодные голубые глаза тренькнули льдом о край стакана. – Давай его разыграем. Орел – мой, решка – твой.
– Нет. Орел – мой, решка – твой.
– Идет, – симметрично усмехнулась Рита.
Мальцева разыграли в курилке между парами. Спичечный коробок выстрелил вверх руками Степанкова и упал этикеткой вниз. Так Мальцев перешел в собственность Риты и не достался никому. Ему все рассказал Степанков. Наверное, Мальцев переживал. Когда я ловила его взгляд, он бледнел. Раньше – краснел. Не всегда.
– Поцелуй меня, – как-то попросил он.
– Не хочу.
– Почему? – растерялся он. На что он рассчитывал?
– Мне все равно, кого целовать – тебя или шкаф, – равнодушно ответила я.
Тогда Мальцев тоже побледнел, но меня это не пробило.
Рита перевелась в нашу группу. Мальцев ее не переносил, Степанков его подначивал. Я наблюдала за ними со стороны. Как скучающий зритель. Рита бесилась, я пожимала плечами.
– Зачем ты с ней общаешься? – спросил Мальцев. – Она тебя ненавидит. У нее грязный язык.
– Я с ней не общаюсь.
Мальцев меня не понял. На самом деле я сказала чистую правду. Общалась со мной Рита, не наоборот. Но потом все переменилось. Мы стали с Ритой закадычными недругами. По-другому сказать нельзя.
Если фотографировались группой, Рита вставала впереди, я оказывалась за ее плечом. Если меня отмечали вниманием, Рита старалась оттеснить меня на задний план. Она училась блестяще, потому мне казалось странным стремление Риты конкурировать даже в учебе. Она всегда была яркой, открытой и подчеркнуто дружелюбной, я – чаще молчаливой и необщительной. Наверное, потому ее чаще выбирали мужчины. Меня – реже, но так получалось само собой, без усилий. Однако Рита расценивала это как объявление войны.
Есть люди, которые умеют жить настоящим, Рита из их числа. Сенсорный тип – здесь и сейчас. Предсказуемость и напор, одни ощущения, реальность легко можно пощупать руками. Они легко забывают прошлое и не проецируют его в будущее. Они отвечают на любой вопрос: «Я подумаю об этом завтра». А завтра настоящее уже наступило. Мне кажется, их большинство. Я так не умею. Наверное, поэтому я страшусь будущего; оно всегда копирует то, что случилось, – прошлое моей матери. Лучше его не торопить.
Рита на меня не слишком похожа; может, поэтому временами она меня раздражала. Не более. Но однажды я ей позавидовала. Мы летели с ней в самолете. С юга.
– Ты знаешь, – не открывая глаз, сказала она. – Я научилась любить свое тело.
И так же, не открывая глаз, медленно провела ладонями по своей груди, животу, бедрам.
