Когда первый червячок был заморен, я перевела дух и откинулась на спину. Кай, глядя на меня, с досадой поморщился и протянул вешалку, бережно упакованную в чехол. Всем своим видом брюнет словно высказывал ко мне презрение, и я не удержалась:
– Я не просила меня призывать! – и выхватила из его рук вешалку. – Что это?
За него ответил Лоуренс.
– Университетская форма. Не можешь же ты разгуливать в исподнем, – и хищно так улыбнулся, будто лично ничего против как раз и не имел. Я даже вздрогнула, этот точно маньяк, причем со стажем.
– Это не исподнее! – возмутилась я. – Между прочим, последний писк моды! И к тому же очень скромные шорты, это вы еще не видели, в чем Маринка из второго подъезда ходит. У нее юбка заканчивается раньше, чем начинается!
Разумеется, они не видели, иначе их бы кондратий хватил, особенного этого, самураистого типа. Смотрит, как бабульки у подъезда, хорошо что зубами не шамкает и не ворчит, что «в наше время за такой наряд из комсомола выгоняли и на доске позора фотографию вывешивали».
– Ладно, – пришлось пойти на попятную. – Допустим, я устыдилась и резко захотела натянуть паранджу. Хорошо. Только зачем мне студенческая форма?
Вот честно, лучше бы не спрашивала.
– Чтобы на занятия ходить. – Кай, которого я с этого момента решила про себя именовать самурайчиком, гордо отвернулся. – У тебя есть пять минут на сборы.
Пять? Он издевается? Я столько раздеваться буду, и вообще, с чего они взяли, что я собираюсь в это наряжаться?
– Стриптиза захотели, извращенцы? – Я упрямо стиснула кулаки. – Не дождетесь! Я в вашем маскараде участия принимать не намерена.
Похоже, мой вопль достиг мозга брюнета, потому как уходить он сразу раздумал.
– Ты не поняла еще? Ты здесь застряла, и придется тебе жить по нашим правилам. – Он нахмурился и добавил негромко: – Чем бы ты ни была.
– Я не «что», а Милана.
А он еще упертее, чем я думала. Хорошо еще, его белобрысый дружок настроен ко мне более терпимо. И это еще мягко сказано.
– Ты не обижайся на него, Милана, – проворковал он, будто я не имя свое назвала, а пароль от банковской карты. – Он по другому общаться не умеет, дурное воспитание.
Кай побагровел:
– Что ты себе позволяешь?
Хм, похоже, у кого-то пунктик на почве семьи.
– Я все еще здесь, – напомнила я и помахала рукой. – Раздеваться уже не надо?
Спорщики уставились на меня, и в этот момент дверь без предупреждения открылась, впуская в комнату третьего члена этой чокнутой бригады.
– Доброго утречка! – Рансу влетел внутрь и радостно оповестил. – Теперь точно все. Можно заселять.
Глупый вопрос, но…
– Меня заселять? – уточнила я несмело. – Куда меня заселять? Не надо меня никуда заселять, я тут тихо посижу. Можно?
– Ух ты, смотри, как присмирела, – хихикнул Лоуренс. – Со мной остаться хочет.
Я, не глядя, ткнула прилипалу локтем под ребра.
– Так что там с заселением?
Рыжик довольно просиял, словно Нобелевскую премию получил:
– Пока ты спала, мы с ребятами обсудили ситуацию и пришли к выводу, что тебе нужно сделать вид, будто ты человек.
Минуточку! Что же, они меня в прямом смысле за человека не считают?
– Я предложил выдать тебя за кузину Лоуренса, – Рансу кивнул в сторону напрягшегося блондина, который не больно обрадовался нашему мнимому родству, – но папа… то есть ректор, решил, что мне в кузины ты подходишь больше.
Помешались они, что ли, на кузинах? На Лоуренса я и впрямь никаким боком не похожа. Он высокий, светловолосый, с пронзительно-голубыми глазами, а я метр шестьдесят в прыжке со стола и бледно-рыжая, как лежалая солома. На Рансу я хотя бы этим чуток смахиваю. Хорошо, что ректор такой добрый попался… О, и как я могла пропустить! Очкарик же его сын! Меня похитил, то есть призвал, сын ректора магического университета. Бред стал еще бредовее.
