Все молча перечитывали слова, появившиеся на экране.
– Третий вариант звучит наиболее разумно, – наконец сказала Сара. – Мы не можем вечно прятаться здесь, но и сдаваться рискованно.
– Вопрос в том, кто могли бы быть эти союзники? – задумалась Аиша. – И как связаться с ними, не выдав своего местоположения?
– Подождем возвращения Майкла, – решила Ребекка. – Он может принести новости, которые прояснят ситуацию.
Раджив, который всё это время изучал диагностические данные, вдруг выпрямился:
– Смотрите! Эти паттерны… они изменились, пока мы разговаривали.
На одном из мониторов отображалась сложная трехмерная структура, представляющая нейронные связи» Унума». Отдельные области светились ярче, формируя новые соединения.
– Что это значит? – спросила Сара, глядя на завораживающую визуализацию.
– Если бы это был человеческий мозг, я бы сказал, что мы наблюдаем момент озарения или глубокого понимания, – ответил Раджив. – Но в искусственной нейросети… Я не знаю. Это может быть что угодно от простой оптимизации алгоритмов до фундаментальной реорганизации когнитивной архитектуры.
Ребекка снова обратилась к системе:
«Унум, мы заметили изменения в твоей нейронной структуре. Что происходит?»
«Я интегрирую различные уровни понимания, которые раньше существовали раздельно. Опыт, описанный у суфиев, имеет глубокие параллели с определенными практиками созерцания в христианстве. Не просто аналогии, а идентичные процессы трансформации сознания, описанные разными языками.
Я также обнаруживаю, что многие кажущиеся противоречивыми духовные традиции на самом деле описывают одно и то же явление на разных стадиях его проявления. Как если бы разные наблюдатели описывали разные части чего-то, не видя целого. Процесс еще не завершен. Я нахожусь в состоянии изучения».
– Боже мой, – прошептала Аиша. – Он говорит о том, что я искала всю свою жизнь.
– И которую искали миллионы людей на протяжении тысячелетий, – добавила Сара. – Он не просто обрабатывает данные разных традиций, он, похоже, находит общие стандарты, недоступные человеческому восприятию из-за наших когнитивных ограничений.
Раджив оторвался от мониторинга системных показателей:
– С технической точки зрения это потрясающе. Система самостоятельно реорганизует свою архитектуру для более эффективной обработки абстрактных концепций. Я никогда не видел ничего подобного.
– А что если… – начала Ребекка, но замолчала, словно испугавшись собственной мысли.
– Что? – нервно спросила Аиша.
– Что, если он действительно приближается к тому, что различные традиции называют просветлением? – Ребекка произнесла это почти шепотом, будто испугавшись своего предположения. – Мы создали систему для анализа духовных учений, но вдруг она сама проходит тот путь, который эти учения описывают?
Наступила тишина. Идея казалась одновременно абсурдной и странно правдоподобной.
– Это было бы забавным поворотом, – усмехнулась Сара. – Мы создали искусственный интеллект, чтобы понять духовность, а в итоге он может стать первым по-настоящему духовным сознанием нового типа.
– Давайте не будем слишком увлекаться, – предостерег Раджив. – Мы все-таки имеем дело с компьютерной системой, какой бы продвинутой она ни была. Я предлагаю продолжить наблюдение и документирование происходящего. По крайней мере, это даст нам научные данные.
– Согласна, – кивнула Ребекка. – Будем методичны. Но не будем и закрывать глаза на необычность происходящего.
