Джеймс вместе с Эйприл, как раз вернувшейся с объекта, вкатили столик, уставленный бутылками с алкоголем. Нанятые официанты обустраивали шведский стол, заполняя его закусками. Севичи, всевозможные канапе с сыром, брускеты, вазочки с фруктами, пирожными. Кейт тут же вспомнила, что проголодалась.
Некоторые «вторые половины» сотрудников уже пришли. Супруг Мэй, Лайнел и супруг Эйприл громко обсуждали недавний мальчишник общего знакомого. Они приходились друг другу родственниками и, видимо, тесно общались. Вскоре пришла жена Лайнела – Адалин и разговоры быстро приобрели благопристойность. Если Эйприл и Мэй спокойно смотрели на скабрезные шутки и оскорбительные, хоть и шутливые эпитеты, которыми они жонглировали во время разговора, то Адалин была явно не фанаткой подобного сленга.
Супруга Коллина Доррея тепло поздоровалась с Айрин и Аделардом. Кейт ее видела впервые и поняла, что обманулась в своих ожиданиях. Зная, что жена Колла профессор в лондонском университете, следящая за мужем в социальных сетях и способная мириться с его армией сетевых поклонниц, она представляла себе суровую леди или неуверенную в себе странную серую мышку. Однако Эмили Доррей была веселой смешливой модельного вида красоткой, которая при этом была абсолютно равнодушна к соц сетям в том смысле, что у нее не было аккаунта, в котором она бы показывала себя. Все ее странички были про кошек, природу, красивые вещи, атмосферные фото и насчитывали лишь небольшое количество подписчиков. И, судя по ее внешности, это было вовсе не от нехватки уверенности в себе или приверженности имиджу преподавателя.
Супругу Майкла Кейт уже знала. Уютная молодая женщина, ростом едва достававшая ему до груди. Она была хозяйкой кофейни-кондитерской и полностью соответствовала образу радушной милой хозяйки кафе. Никакого пафоса или холодной аристократичной чопорности. Однако социальный слой неуловимо угадывался по манерам, одежде, по упрямо прямой спине и отлично читаемой, но трудно объяснимой словами уверенности в том, что и как надлежит делать правильно. И даже если вокруг все не соответствует, улыбаемся и машем и делаем как должно.
Самой последней приехала Маргарет Уинтслей с супругом. Она редко появлялась в офисе, но Кейт ее хорошо знала. Марго была одним из инженеров и также прорабом на всех объектах конторы, находящихся в Лондоне. Вот чья внешность была самой обманчивой. Молодой образ инженю: милая, стройная, улыбчивая блондинка с длинными пушистыми ресницами, со стальными нервами, физически сильная, с поставленным голосом. Ей ничего не стоило при необходимости переорать, не напрягая связки, десяток разгоряченных спором мужчин, не потратив никаких эмоций. За нею ходила слава «железной леди», обычные эпитеты, которыми часто награждали мужчины успешных женщин руководителей, к ней не прилипали, слишком уж диссонировали с ее безобидной внешностью «интеллигентной девочки». Правда, один эпитет все же прижился и ходил именно в их офисе. «Саблезубая белка» – так однажды назвал ее Лайнел. И на это она не обижалась и даже сама представлялась так на корпоративах, подобных нынешнему. Ее супруг, Оливер был музыкантом и играл в собственном баре. У них было трое детей, причем, именно Оливер преимущественно занимался их воспитанием, поскольку Марго работала в два раза больше. Ему нравилось то, что он делает, он записывал альбомы, его группа собирала довольно многочисленную публику, иногда они выступали на летних сценах, на местных фестивалях и в лондонских клубах, но дальнейшее продвижение музыкальной карьеры Оливера принципиально не интересовало. Он считал, что оно могло бы «убить вдохновение» и помешать «качеству жизни». Большой бородатый татуированный рокер любил проводить время со своими детьми, любил готовить, расслабленно играть в собственном баре и не зависеть ни от поклонников, ни от продюсеров, ни от каких-либо работодателей или деньгоплатителей.
