– Да. Разумеется.
– Покажите нам горизонтальную проекцию этого здания.
Он увидел, как Адамек одобрительно кивнул, и услышал, как тот произнес «хорошая идея». Он увидел, как Добришовский одернул воротник своей рубашки, увидел, как Кирст нервно вытащил очередную сигарету из своего серебряного футляра, увидел, как Мёллер втянул голову в плечи.
И он увидел взгляд Гиммлера, холодный как лед. Если и сейчас все пойдет коту под хвост, то его уже больше ничто не спасет.
Горизонтальная проекция здания появилась на экране. Это было многоэтажное здание и, что типично для Амстердама, где когда-то здания облагались налогами в зависимости от ширины фасада, очень узкое, но при этом вытянутое.
– Могу ли я лично поговорить с вашим штурмбаннфюрером? – спросил Леттке, опешив от собственной дерзости.
Гиммлер в нерешительности взвесил телефон в руке и казался не особенно благосклонным.
– Я могу подключить громкоговоритель, – предложил Добришовский. – Тогда мы все вместе сможем услышать разговор. Это дело нетрудное.
– Что ж, хорошо, – сказал Гиммлер.
Добришовский вытащил громоздкий кабель и подключил его к усилителю. В то время как старый ящик, потрескивая, заработал, он подсоединил другой конец к телефону рейхсфюрера.
– Вы нас слышите, штурмбаннфюрер? – прокричал он.
– Громко и отчетливо, – донеслось из скрытых в деревянной обшивке динамиков.
– Говорит Ойген Леттке, – крикнул Леттке. – Штурмбаннфюрер, опишите, пожалуйста, помещения, которые вы обнаружили на Принсенграхт, 263.
Человек на другом конце провода откашлялся, затем описал схему дома в той последовательности, в которой они его обыскивали. Все, что он говорил о первом этаже, совпадало с горизонтальной проекцией здания.
Теперь Леттке тоже бросило в жар, и он с большим усилием подавил порыв ослабить воротник своей рубашки.
– Поднявшись по лестнице, мы попали на второй этаж, – продолжал энергичный мужской голос. – По правую руку дверь, ведущая в складское помещение с уличной стороны, по диагонали от меня крутая лестница, ведет на второй этаж, прямо передо мной узкий коридор. Справа еще одна дверь, ведет в другое складское помещение, в конце коридора дверь, за которой расположена небольшая комнатка, в правой части этой комнатки есть два окна во двор, и, очевидно, она служит библиотекой. Я разворачиваюсь, чтобы отправиться на второй этаж.
– Стоп! – Леттке почувствовал, как его сердце бешено заколотилось. – Вернитесь еще раз в маленькую комнату. Что именно вы там видите?
– Большой книжный шкаф. Всякая всячина. Что-то вроде кладовки.
– И нет никакой двери, которая ведет дальше?
– Нет.
Они все это видели: на горизонтальной проекции первого этажа позади маленькой комнаты были изображены другие помещения.
Сработало. Невероятно. От эйфории, охватившей Леттке, у него почти перехватило дыхание.
– Штурмбаннфюрер, – закричал он, – опишите, где именно располагается книжный шкаф.
– У стены напротив двери.
– Проверьте, не скрывается ли за ним проход.
– Мы уже проверяли. Он плотно привинчен к стене.
– Исходите из предположения, что это отвлекающий маневр, и проверьте его еще раз.
– Хм, – протянул эсэсовец. – Ну, хорошо.
Было слышно, как на заднем плане он выкрикивает имена и отдает приказы, затем все стихло настолько, что были слышны только неясные шорохи.
Наконец он снова с шумом взял трубку.
– Вы оказались правы, – с явным недоумением произнес эсэсовец. – Шкаф вращается, а задвижка хорошо спрятана. И за всем этим действительно скрывается проход.
