– Куда ее убрали? – я насторожилась. Мне даже показалось, что одно мое ухо дернулось и развернулось в сторону кухарки, чтобы не пропустить ни слова.
– На покой.
Я закашлялась, а раздатчица, подкладывая мне вторую котлету, пояснила:
– Уволили ее из комендантов. Пусть теперь дома своим любимчикам шарфики-носочки вяжет.
– У ведьмы были любимчики?
– Ну для кого-то она вязала все эти вещи, если сама никогда не надевала? – у кухарки были свои доводы.
Я спорить не стала. Но взяла на заметку, чтобы рассказать об этом Труэлю. Вдруг мы по вязаным шапкам-шарфикам вычислим, кого старуха подпустила к себе с тылу?
Взяв поднос, я пошла через весь зал, но по пути убедилась, что любителей носить вязаное половина из тех, кто сидел за столами. Так себе зацепка, но она все же есть. Помнится, шарф выглядел корявым, а значит, и остальные вещи несовершенны.
– Почему у тебя две котлеты? – сразу же возмутился Фейр, как только я выставила все тарелки на стол.
– Тебе спасибо.
– Как это? – он попытался поднять бровь на «испорченной» половине лица. Я покачала головой со значением «не делай так больше».
– Выдали награду за нечаянное разоблачение ведьмы, которая торговала ключами от свободных комнат.
– Конец разврату, – вздохнул один из однокурсников.
– То-то ее сегодня с утра не видно, – подхватил третий.
– Замену быстро пришлют. Неизвестно, кого ждать, – Фейр поморщился от боли.
– Жаль. Жадная старушка была, за деньги многое нам позволяла, – проронил четвертый.
На этом поминальная служба была завершена. Наградной котлетой пришлось поделиться.
Стоило отметить, кормили в УПС так себе, поэтому студенты подчищали тарелки до блеска, а вечером добирали в различных харчевнях. Выбор зависел от пристрастий и количества монет в кошельке. Плетясь к себе в общежитие, я раздумывала, как бы сделать «прибавку» в питании постоянной. Если столоваться на Кривой улице, денег надолго не хватит. А еще предстоит тратиться на прачек. Платье, заляпанное кровью, так и лежало неочищенным.
Да, жизнь студента сложна.
Оставив сумку и переодевшись в одежду попроще, я направилась навестить своих подопечных в лазарете. Под него были отведены целых четыре палаты, две операционных и одна манипуляционная. В ней я, наконец, увидела, что такое «дать жабу». На кроватях лежали три красиво одетых девушки с распластанными жабами на лицах.
– Кто их так покалечил, раз пришлось магией лечиться? – шепотом спросила я студента-старшекурсника, занимающегося жабами.
– Жизнь, – ответил он просто, но мой недоуменный взгляд заставил коротышку – он был даже ниже меня, пуститься в разъяснения. – Когда у тебя появятся прыщи или ненужные морщины, тоже приходи. Подлечим.
– Так они здесь для наведения красоты? – я была удивлена. – Убить живое существо, чтобы избавиться от прыща? А подождать, чтобы сам зажил?
– Много ты понимаешь! Будущие жены приносят приличные деньги за омолаживающие процедуры, а на кладбище трупы нынче в цене.
Я вытаращилась на студента.
– Лекарское дело трудно познать без материала, на котором мы набиваем руку. Сначала все опыты на мертвых, потом на живых. Ты вообще откуда? – он словно очнулся и сделал суровое лицо. Ага, низкорослый веснушчатый парень, похожий на хомяка, вдруг смешно сдвинул брови. – Как тебя сюда занесло? Здесь посторонним вход воспрещен.
– Я не посторонняя. Я пришла навестить племянника декана факультета Бытовой магии, – я решила не объясняться, что тоже учусь на Лекарском. Так быстрее попаду в нужную палату.
