Давила народ «сладкая парочка» по-разному. Главарь двигал в разные стороны глазами и бровями, пыхтел как бык, так что из него, казалось, валил пар и давил человечков, не взирая на чины и звания, сравнивая их тонкой земной оболочкой. Когда он говорил, казалось, что это надувной шар, который сейчас выпрыгнет из-за своего поистине царского стола, и начнёт как бизон бегать и топтать копытами всё вокруг, а потом вопьётся в шею, прямо в сонную артерию и начнёт сосать кровушку. Чернобаба же был похож на рыбу-фугу, которую зачали от тетраодона – японской ядовитой рыбы с шипами, раздувающейся как мяч. Когда он вызывал очередного подчинённого на экзекуцию, хотя сам был телосложения рыхлого и весьма невзрачного, в момент унижения его раздувало, напыживало, казалось он становится на два размера больше, высасывая жизненную энергию из бедолаг-сотрудников, при этом выпячивая шипы-губы и плюясь ядом. Народ уже не в шутку подозревал, что это два энергетических вампира, потому что были на это серьёзные аргументы, особенно когда все наши вокруг поголовно начали хиреть, болеть, а денег как-то само собой стало не хватать на жизнь. Со временем два демона только обрастали несметными богатствами, а всякий раз после ежедневных экзекуций, казалось, что они даже молодеют.
Больше всего Упырёв любил давать задания, опасные для жизни и с удовольствием наблюдал, получая наслаждение, что же будет с его новой жертвой, а потом делал свои «выводы». И вот, однажды пришёл и мой черед. У него было принято заставлять работников, как свою челядь, выполнять что-нибудь для него лично, в качестве оброка, для дома, так сказать, для семьи. Мне выпала великая честь и незабвенный Виктор Сергеевич вменил в обязанность снятие своей домашней спутниковой антенны с крыши и перенос ей в свою очередную новую квартиру. Несмотря на то, что деньги Упырёв грёб даже не лопатой, а экскаватором, в таких мелочах он старался всё сделать забесплатно, чужими руками, обладая просто нечеловеческой жадностью. Отказать генералу было равноценно автоматическому написанию заявления на увольнение, поэтому, когда он вызвал меня и своей барской манере приказал снять с дома спутниковую антенну, несмотря на то, что абсолютно не представлял, как это сделать, я выразил искреннюю готовность к выполнению любого задания, придал лицу рвивое выражение и с горячим энтузиазмом приступил к выполнению особо важной задачи. Необыкновенное рвение у меня вызывало то, что выполнить все мероприятия надо было в ближайшую субботу, в свободное, так сказать, от работы время, чтобы получить несказанное удовольствие и не дай Бог не потратить ни секунды рабочего времени. Ну что поделаешь, наверное, теперь это у меня хобби такое – антенны перевешивать. Дурака работа любит.
И вот настала та самая злополучная суббота. Она, буквально, подкралась, застала меня врасплох, как я к ней не готовился. Со страшного похмела, как и полагалось всем менеджерам среднего звена после пятницы, я, дыша керосином, и надеясь не встретить ГАИ-шников приехал в дом к Упырёву. Это был довольно старый, но очень дорогой пентхаус в самом фешенебельном районе города, с видом на реку. Пятикомнатная квартира была переделана из старинного особняка, служившего когда-то коммуналкой, путём объединения, но сам дом оставался весьма неновым, дореволюционной постройки, с лепниной и вензелями. Встретила меня в дверях недовольная тётка, которая на все мои вопросы только сказала:
