– Вы едете на занятия? – поинтересовался Царьков.
– Да, а что?
– Могу вас подвезти, – он указал на неказистую 201-ю «Ладу», припаркованную рядом с остановкой.
– Не думаю, что это будет быстрее.
– Может, и не быстрее, зато комфортнее. Пойдемте, и не бойтесь, никто не сделает вам ничего плохого.
Ничего не оставалось, кроме как подчиниться этой настойчивой просьбе. Что ж, подумал я, кажется, мое предчувствие сбывается – что-то начинает происходить. Интересно, как они засекли мой источник денег?
Я устроился на пассажирском сиденье, Царьков сел за руль, вывел машину на дорогу, включил автопилот и повернулся ко мне.
– Игорь Денисович, я бы хотел задать вам несколько вопросов. Все. что мы будем обсуждать, останется между нами.
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Бог с вами, Игорь Денисович, никто вас ни в чем не обвиняет. – Он источал само дружелюбие. – Просто возникла одна странная ситуация, и мне кажется, что вы можете ее прояснить. Не волнуйтесь, это не официальный допрос, считайте, что мы просто дружески беседуем без протокола. Мне просто нужно получить от вас кое-какую информацию.
– Спрашивайте.
– Вы давно знакомы с господином Емельяновым? Емельянов – это Егор. Может, мой источник денег все-таки ни при чем?
– Год с небольшим. А что он натворил?
– С чего вы взяли? Думаете, он способен натворить что-то такое, что заинтересовало бы нас?
– Нет. Егор нигде не работает, деньги ему дает отец, он, кстати, полковник ФСБ… но это не те суммы, которые могли бы вас заинтересовать. Если только он украл кучу денег, но… нет, не верю. Морду набить кому-нибудь по пьяни – это Егор может, а украсть, да столько, чтобы ваша контора встала на уши – нет, это исключено.
– А почему вы решили, что наша, гм… контора стоит на ушах?
– Не знаю, просто показалось. Я думал, вы обычно вызываете свидетелей повестками, и все разговоры ведутся под протокол, как положено по закону.
– Мы разговариваем со свидетелями так, как нам удобнее. Наша с вами беседа, кстати, полностью в рамках закона.
А на ушах мы не стоим, хотя дело, не скрою, серьезное. И странное. Как думаете, Егор Леонидович хорошо разбирается в банковских системах?
– Подозреваю, он вообще в них не петрит.
– А в сетевых технологиях?
– Егор хороший программист, один из лучших у нас, но мы же учимся на втором курсе, а не на пятом. А сети, по-моему, начинаются в конце третьего.
– В конце четвертого. Емельянов не занимался самостоятельным изучением компьютерных сетей?
– Нет. Он вообще этим не интересовался.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Мы же друзья, часто общаемся, если бы он чем-нибудь серьезно увлекся, я бы знал.
– А если бы он захотел скрыть от вас свое увлечение?
– С чего это? Скорее, Егор взял бы меня в долю. Ну, попытался бы взять, – поправился я на всякий случай.
– Понятно… Может, у него есть друзья, которые более квалифицированны в этом вопросе?
– Не думаю. Среди наших общих знакомых таких точно нет.
– Вирусные технологии он знает?
– По-моему, нет. Наверняка не знает, я бы почувствовал, если бы он знал.
– Почему вы так думаете?
– Слышал, что человек, сам написавший вирус, начинает по-другому программировать. Я точно не знаю, в чем это проявляется, но говорят, что это очень заметно.
– Это Малышев так говорит?
Ни хрена себе! Откуда он узнал, что я лично знаком с Малышевым?
– Не волнуйтесь, – Царьков начал меня успокаивать, – никто ни в чем не обвиняет господина Малышева. То, что он пишет вирусы, а не только антивирусы, – это секрет Полишинеля. Но Малышев свои вирусы не распространяет, а потому претензий к нему нет. А если бы и были, их предъявляли б не мы. Нас интересует только финансовая сфера, компьютерные правонарушения – это работа ФСБ.
