– Время лучше согласовывать, – буркнул он, пожимая Попову руку, – на работу не опаздывай.
Уже на улице оживилось кольцо:
«Ну, как тебе? Раз-два и у тебя есть постоянный доход. Да и девушка подходящая, а? Ты бы мне рассказал предысторию ваших отношений».
Попов фыркнул:
«Тебе зачем? Да и не было там ничего интересного. Чтоб ты знало, я ее сейчас первый раз обнял по-настоящему».
«Ничего, наверстаешь, – хихикнул «боевой артефакт», – она к тебе тянется, я в тонком поле вижу».
«Видит оно! Зачем это ей вообще, ты не видишь? При живом-то муже?»
«Да, не бери в голову, – легкомысленно отмахнулось кольцо, – чужая душа – потемки, а уж женская – тем более. И вообще, женщина, это существо, лишь внешне похожее на человека. Пользуйся моментом и не засоряй себе мозги. Она ж тебе объяснила – выбрать не может. И муж нужен, и любовник не помешает. Не дрейфь, разберемся».
Ночью Попов снова командовал армией Мордора, но теперь войска только строились для боя. Откуда-то Серега знал: противник – гномы. Стальной клин уже формировался в дымке на противоположной стороне поля, прикрытый двойной линией арбалетчиков. Попов начал расставлять по местности орочью пехоту и вдруг явственно услышал голос Майрона:
– Нет, нет, не сюда! Что ты делаешь, Сергей? Зачем тебе гвардия Мордора в первой линии? Это не расходный материал, а стальной кулак, решающий исход сражения. Ее надо бросить в бой в момент наивысшего напряжения, когда все висит на волоске для тебя, или противника. Бросить там, где удар принесет наибольшую пользу. Поэтому, оставь ее при себе, и лучше так, чтобы противник гвардию не видел. Вот же, смотри, чудесная буковая роща на склоне холма! Ровный пологий скат, по которому удобно атаковать и по центру, и к флангам. Понял замысел?
– Да, – кивнул Попов, – теперь понятно.
– Смотри дальше. Перед нами почти ровное поле, пересеченное ручьем, можно сказать, что даже речушкой. Стекает она с гряды холмов, прикрывающих наш правый фланг, а впадает в реку, закрывающую фланг левый. Для чего же ты ставишь пехоту перед ручьем? Противник спокойно пойдет по равнине, где ничего не мешает держать строй, и навалится на нашу пехоту. Слитное давление гномьей фаланги чудовищно, орки неизбежно подадутся назад и окажутся по колено в грязи. Переставь пехоту за ручей, пусть тяжелые гномы вязнут и разрывают строй. Единственный способ победить фалангу – разорвать ее или атаковать с тыла.
– Понял, – снова кивнул Серега.
– Теперь – арбалетчики. Мордорские арбалеты почти не уступают гномьим. Растягиваем двойную линию стрелков по берегу ручья, там, где ты ставил пехоту. Они закроют препятствие от командиров фаланги, попытаются расстроить ряды противника, а в нужный момент уйдут за фланги нашей пехоты.
– А они успеют?
– Жить захотят, успеют, – усмехнулся Майрон, – а те, кто замешкался, будут сражаться вместе с пехотой, ятаган есть у каждого. Харадримов вообще убирай назад, в тыл. С тяжеловооруженными гномами им не справится. Гномьи доспехи харадские стрелы не берут, а конной лавой атаковать фалангу в лоб – безумие. Если справимся и опрокинем гномий строй – вот тогда харадримам цены не будет в преследовании. Если не справимся и побежим – прикроют отход.
Дальше Попов в режиме полета посмотрел ход сражения. Майрон оказался прав – фаланга увязла в топком ручье, но почти проломила орочий строй. Удар гвардии Мордора решил исход дела, фаланга рассыпалась, и гномы начали отходить небольшими группами, похожими сверху на капельки ртути. Капельки скатывались по равнине, стремясь слиться в единое целое, но харадская конница серым вихрем металась между ними, разъединяя и понемногу обкусывая края. В итоге, до спасительных скал добрались единицы. Невидимый Майрон удовлетворенно хмыкнул, но наставительно заметил:
