– Вы правы, капрал. Нам пора, – улыбнулся ангел и взглянул на стоящего рядом с ним бродягу.
– Карл, друг мой, покажи нам путь среди этих руин и завалов. Выведи нас из крепости, – голос Караэля полнился приторной и совершенно притворной добротой и учтивостью.
– Конечно, «друг», – смачно плюнув в сторону гвардейцев, ответил Карл и направился к заваленным тоннелям.
Остальные бродяги уже исчезли, словно их здесь и не было никогда. Приблизившись к завалу, Карл проворно вскочил на огромную бетонную глыбу, с которой также ловко переместился на расколотую гранитную плиту. Ещё пара прыжков и бородатый оборванец добрался практически до самого верха. Там, где полуразрушенный потолок аркообразно заужался, имелся лаз, напоминающий узкую расщелину меж бетонных обломков. Оборванец заглянул в этот лаз, словно проверяя надёжен ли он ещё.
– Поднимайтесь! Скорее! – громким, но каким-то хриплым голосом воскликнул Карл, жестом приглашая остальных.
– Это какое-то безумие. Мы там не пролезем, – низким басом проговорил Фердинанд, задрав голову вверх и уставившись на размахивающего руками бродягу.
– Другого пути нет, – настаивал Караэль, изучая новое обмундирование своего лейтенанта.
Форма ему подошла идеально и сидела на нём как влитая. Нагрудные элементы брони источали отчётливо различимый в окружающем мраке голубоватый свет. Такое же сияние, но гораздо менее явное, исходило и от его белой робы. Со стороны казалось, что лейтенанта окружает какая-то магическая аура. Высокий воротник ангельской робы полностью закрывал собой шею, надёжно её защищая. На защищённом крепким наплечником плече, висел грозный «отпеватель».
Рядом с лейтенантом стояли Ганс и Карлос, растерянно переглядываясь друг с другом. Их белые робы были аутентичной ангельской формой времён вечной войны. Теми самыми робами, на основе которых и была разработана экспериментальная броня Фердинанда. По сути, они не сильно отличались от стандартных, но были, в отличие от последних, штучным продуктом ручной работы.
Десятник снял свой капюшон и его бритый татуированный череп заблестел в мерцающем свете светлячка. Ганс нервно теребил висящий на плече «разящий».
– Пошли уже! Я не уверен, что через час у меня будет больше сил, чем сейчас, – раздался одновременно возмущённый и жалобный голос капрала.
– Да, мистер ангел… Извините, не помню как вас величают. Его благородие совсем плох, я боюсь, как бы не случилось чего, – неуверенным голосом добавил усатый Томми.
– Не случилось чего? Если сейчас же не заткнётся, то точно что-то случится! – гнусавым голосом заорал Ганс, злобно посвистывая своим кривым носом. – Помнишь меня, доминионский ублюдок? Помнишь вкус моего приклада?
Ганс приблизился к обессиленному, скрюченному от боли капралу и, схватив его за ухо, потянул вверх, заставив выпрямиться.
– А ну отошёл от него! – воскликнул усатый солдат и с размаху врезал кулаком прямо по кривому носу злобного гвардейца.
– Ну всё, молись тварь! – десятник Карлос вскинул свою винтовку, целясь прямо в голову смелого Томми.
– Хватит! Прекратите эти разборки! Сейчас мы все в одной команде, и хотя бы на время вам придётся забыть о былой вражде, – раздался реверберирующий голос, и десятник тут же опустил оружие.
– Я тебе ещё это припомню, – злобно сверля взглядом усатого солдата, прогнусавил Ганс.
Из кривого носа сочилась кровь, поэтому гвардеец задирал голову вверх в попытках её остановить.
