«Да, этих прощелыг не проведешь похоже!» – подумала Лена, улыбнулась старухе, взяла на руки младенца, положила его на кровать и стала распеленовывать.
– Пеленки чистые в комоде в нижнем ящике, – уже более мягким голосом сказала хозяйка, – да только сначала воды в таз набери, да малыша на кухню отнеси, потом уж пеленку то снимай, а то замажете мне тут все… Палка там, за дверью есть, – бабка указала толстой морщинистой рукой в сторону кухни, – пока с ней походишь. Завтра Ондрюшка тебе костыли доделает, нейдет сегодня работа у него.
– А что за Ондрюшка? Андрей что ли имя? – заинтересовалась девушка, ей почему-то очень захотелось пообщаться с кем-нибудь кроме этих двоих.
– Ондрей, Ондрей, да только все зовут его Ондрюша-дурачок.
– А почему дурачок?
– Как почему? – снова удивилась старушка, – потому что дурачок! Вот почему! Завтра приползет сама и увидишь. Ну все я в стайку пошла, поросятам дать надо. – старуха развернулась, и зашаркала к выходу, не оборачиваясь обронив:
– За дверью палка. Не забудь.
В доме снова воцарилась тишина. Маленький Сережка посапывал в полудреме, от его пеленки исходил терпкий запашок, пробудивший материнский инстинкт молодой мамы, она поднялась и попрыгала за палкой. Предстоит тяжелая работа – первое омовение сына!
Палкой старуха назвала резную трость, ручка которой была выполнена в виде головы барана, рога которого служили одновременно стопором, чтобы рука при опирании не проскальзывала вперед и таким тяжелым набалдажником, балансирующим центр тяжести. Очень красивая трость блестела лаковым покрытием только ручка была вышоркана, выдавая частое и длительное использование.
Как бы это драматично не выглядело, Лена сразу же привыкла к этой трости и отметила, что ей довольно комфортно и легко, на сколько это возможно в ее ситуации, перемещаться опираясь на эту «палку».
Добравшись до кухни, девушка в очередной раз удивилась убранству дома. Все на кухне было как на картинке из учебников по истории, за исключением нескольких предметов. Лена почувствовала себя словно в музее. Вся посуда и мебель были не то XIX-го, не то начала XX-го века, ну максимум середины прошлого, очень эпичная кухня! За исключением холодильника и электрической плиты, на которой стоял большой эмалированный желтый таз.
Молодая мама осторожно сунула пальчик в таз, вода была теплая, как раз подходящей, для купания малыша, температуры. Девушка развернулась, дошла до комода, нашла в нижнем ящике белоснежную пеленку и полотенце, набросила их себе на шею и пошла за сыном.
Прижав мальчика правой рукой Елена вернулась на кухню, отставила в сторонку резную трость, развернула пеленку и отложила ее в сторону. Облокотившись левой стороной бедра об электроплиту, девушка, ловко переворачивая сына, быстро вымыла его, вытерла полотенцем и поспешила к кровати. Положив Сергея Сергеевича на кроватку, довольная своей работой мама, вернулась на кухню и застирала грязную пеленку, которую повесила тут же, на растянутых над головой веревках.
Не зная, куда вылить грязную воду из таза, девушка решила вернуться в спальню. Этот вопрос она оставит на потом, сейчас ей хотелось отдать все свое внимание сыну. Лена не стала пеленать ребенка позволяя ему «подышать» всем телом, почувствовать свободу, подвигать ножками и ручками. Мама нежно обнимала своего сыночка, целовала его и гладила до тех пор, пока они вместе не уснули.
