– Да, тело твое, конечно, не такое сочное, как у моей служанки Катерины. С ним придется поработать.
Дарья, стыдясь наготы, попыталась закрыться руками. Глеб Алексеевич неожиданно разозлился и резко откинул ее руки.
– Не надо сгорать со стыда. Я твой муж. Отныне ты принадлежишь только мне. И я вправе распоряжаться твоим телом и твоей душой, так, как сам того пожелаю. Не смей больше закрываться от меня.
Дарья не могла предвидеть такой вспышки гнева со стороны своего супруга и замерла в ожидании его дальнейших действий.
– Груди твои хоть и большие, но почему-то обвисшие. Я могу их поднять и покидать в разные стороны, словно жонглер. Руки чрезвычайно костлявые. Хоть и худая ты, а талии и вовсе нет. Все плоское какое-то.
Дарья, не в силах выносить позора перед собственным мужем, отвернула голову.
– Да ладно, что уж там. Жена она и есть жена. Главное, чтобы наследников мне родила здоровых. – Произнес Глеб Алексеевич и повернул лицо Дарьи к себе, а затем поцеловал ее в губы.
Барыню начало тошнить от его противных касаний. Она представила себе, будто холодная и мерзкая жаба касается ее тела. Чтобы не перечить своему мужу, она вдохнула большой глоток воздуха и прикрыла глаза. В ее рот проник длинный, не менее противный язык. Из его рта несло тухлыми яйцами. Язык стал блуждать по ее рту и небу, а затем вернулся, и стал лизать губы. От отвращения Дарья закрыла глаза и зажмурилась.
– Вижу тебе, уже нравятся мои ласки. Подожди еще немного, и ты будешь умалять меня об их продолжении. – Его рука скользнула вниз, к животу Дарьи, и она почувствовала, как напряглись все ее мышцы. Он стал гладить ее живот, а затем опустил руку еще ниже. От этого прикосновения, по ее телу предательски поползла приятная истома. Дарья издала стон.
– Нравиться? Будет еще лучше. – Он опрокинул ее на кровать и всем телом навалился на нее. Дарья сильнее напряглась. Глеб Алексеевич взял в руку свой отросток и с силой вошел в нее. Дарья вскрикнула от резкой боли, пронзающей каждую клеточку ее тела. Глеб Алексеевич засмеялся и, увлеченный своим занятием, стал быстро двигаться.
Каждое очередное движение приносило барыне невыносимую боль. Она сжала зубы и пыталась терпеть эти адские мучения. Слезы обжигали лицо. Глеб Алексеевич пыхтел, словно самовар, при этом громко стонал. На его лице выступил пот, а по подбородку потекли слюни. Противные слюни падали на ее лицо, ее глаза. Дарье показалось, что его стон исходил от удовольствия, а не от боли. Спустя несколько минут, он содрогнулся и обмяк, а затем, откинувшись на спину, довольно произнес:
– Какое блаженство. Давненько у меня не было девственниц.
Дарья почувствовала, как что-то горячее льется у нее между ног, и наклонила голову. На ногах была кровь.
– Ты потеряла девственность. Не пугайся, кровь скоро пройдет и в следующий раз тебе будет лучше и приятней. Намного приятней.
Глеб Алексеевич вытер со лба пот, встал и направился к камину. В камине медленно полыхал огонь, и безмятежно потрескивали поленья. Он подкинул еще пару поленьев и стал наблюдать за разгоравшимся в нем пламенем. Затем, не поворачиваясь к ней лицом, заговорил:
– Знаешь, Дарья, подобно огню, охватывающему эти поленья, меня сейчас начинает охватывать страсть. Я человек не молодой и тебе придется помочь моему огню вспыхнуть с новой силой. – Глеб Алексеевич вернулся и подошел к Дарье, лежавшей на кровати. Он взял ее руку и положил на нее свой отросток. – Помоги мне. Поласкай его.
