Утром она проснулась первая и долго лежала, глядя на его даже во сне грустное лицо и думала, что вот и пришло ее счастье. Проснувшись, он огляделся вокруг, потом посмотрел на Тоню и резко приподнялся в кровати, до горла натянув на себя одеяло.
– Антонина Антоновна… – начал он.
– Тоня, дурачок, – улыбнулась Тоня.
– Антонина Антоновна, – опять продолжил он: – Я не знаю, как это произошло. В любом случае прошу вас, простите меня. Я вчера выпил лишнего – со мной это бывает в последнее время. Я понимаю, это не оправдание. Но поверьте: мне очень жаль… и очень стыдно.
– Почему тебе должно быть стыдно? Ты вчера меня сделал счастливой. Ты понимаешь это? – и она, торопясь, словно боялась, что он ее остановит, начала рассказывать о том, как еще в десятом классе она посмотрела «Доживем до понедельника», а через неделю он появился в их классе и она поняла, что это судьба, и влюбилась в него сразу же, и как пошла в педагогический, чтобы работать с ним, и как хотела покончить с собой, когда узнала, что он женился, и как сначала решила его отбить у жены, а когда узнала, что та больна, запретила себе даже думать о нем, а вчера, видно, не удержалась, и вот… Виктор слушал ее не перебивая, а потом сказал как отрубил:
– Тоня, послушай. Ты очень красивая… хорошая… В тебя трудно не влюбиться… Но у меня неизлечимо больна жена, которую я продолжаю любить. И я никогда ее не оставлю. Понимаешь? Никогда. А ты еще совсем молодая, намного моложе меня. Забудь обо всем. У тебя вся жизнь впереди.
Тоня слушала его, сидя у него в ногах, и молчала, и только глаза у нее, как бы она ни старалась, наполнялись слезами. А затем, борясь со слезами, она начала быстро говорить, иногда переходя на крик, что она его безумно любит и жить без него все равно не будет, что она готова на все, что она согласна быть просто его любовницей, и это не будет изменой его жене, потому что она уже ничего не чувствует и не понимает, а он здоровый мужчина и ему нужна женщина – она сама это сегодня видела, – и этой женщиной будет она, и ей совсем не надо, что бы он ее любил – ей будет достаточно своей любви. Когда Тоня закончила выкрикивать, она вдруг, впервые в своей жизни, зарыдала и забилась в истерике (позже она пыталась вспомнить: были ли ее рыдания и истерика игрой, или она действительно собой не владела, но в конце концов решила, что это не имеет никакого значения, главное – результат). Виктор испугался и прижал ее к себе, успокаивая, целуя ее лицо. Тоня обхватила его руками и тоже стала жадно целовать его лицо, шею, плечи. Затем она опрокинула его на кровать, прижалась к нему своим горячим, жаждущим любви телом, и они вернулись в прошедшую ночь…
Та к они стали любовниками. Когда Тоня впервые сказала родителям о своих отношениях с Виктором, Нечаев сначала неодобрительно покачал головой, а потом развел руками: «Что я могу сказать? Вы взрослые люди, знаете, что делаете». Галя же коротко сказала: «Твоя жизнь». Но вскоре, оставшись с Тоней наедине, высказала накипевшее.
– Тонька, скажи, пожалуйста, ты о чем думаешь? Влюбилась она с первого взгляда! А то, что у него жена, да еще инвалид, и что он Бог знает на сколько тебя старше? Об этом ты подумала? Ты хоть представляешь, какую ты себе жизнь устраиваешь? Тебе двадцать четыре года, от тебя глаз не оторвать, а ты себя хоронишь. Ну дура дурой!
– Мама, помнишь, ты мне рассказывала, как познакомилась с моим отцом? Как ты в него влюбилась с первого взгляда, а он – в тебя? И как ты жить не хотела, когда он погиб? Почему у меня не может быть такой любви?
