– Дешевле-то оно бы вышло, да только потом стыда не оберёшься! – выдала Бабура.
– Барышня так велела! – отрезала Иста.
А я не знала, то ли порадоваться, что обе дамы наконец солидарны хоть в чём-то, то ли задуматься о здешней морали. Мне-то как раз казалось логичным экономить деньги, которых и так нет.
– А почему стыдно покупать продукцию у соседей? – всё же мне нужно было убедиться.
– Если поместье само себя не обеспечивает, значит, хозяин дурной, а это стыд.
Ладно, стыд так стыд. Я пока удовлетворилась этим объяснением. Дальше видно будет.
Ещё мы обсудили, что нам нужно, чтобы самим засеять поля озимыми. Если следующим летом соберём свой урожай, будет намного легче. Да и лишнее можно продать, если останется.
Подсчёты не утешали. Получалось, что придётся нанять с десяток мужиков и ещё хотя бы одного коня. Стрелке в одиночку не справиться.
– И сколько это будет стоить?
Иста и Бабура принялись высчитывать. Причём на пальцах.
– Это ж на неделю работы, значит, монет пятьдесят выйдет, – озвучила итог Бабура.
– Больше, – вставила Иста. – Ещё ж коню надо.
– А ты что, с конём не договоришься? – удивилась повариха. – Ты ж Оське спину своими травами лечила. Должен так прийти.
Я уже совершенно запуталась.
– Оська – это конь?
Женщины удивлённо посмотрели на меня, а потом рассмеялись.
– Оська – это хозяин, забулдыга из вольных. Ему по осени спину прихватило. Так Иста мазей своих и притираний столько на него извела, что он не только коня, сам должен впрячься и пахать.
– А мне потом опять спину ему лечить, – возмутилась Иста.
– И вылечишь…
– Хватит! – спор грозил затянуться, а я устала. К тому же вопросов было ещё много.
Главный – что здесь стоят деньги?
– Сколько это пятьдесят монет?
Бабура охотно начала объяснять. Монетами они называют самые ходовые медные деньги. Десять медных монет – одна серебряная. Десять серебряных – одна золотая.
Рабочую лошадь можно купить за четыре серебрушки. Хорошую дойную корову – за пять.
– Бабура, а наши заливные луга не скосили? – пришла мне в голову светлая мысль.
– Дак кому косить-то? – повариха досадливо махнула рукой. – Ерон с внуком помаленьку носят траву, сколько Стрелке надо. Остальное уже в осень скашиваем, чтоб бурьяном не зарастало. А жалко, такая трава пропадает.
– На подстилку стелим, – пожаловалась Иста.
А я продолжила рассуждать вслух.
– Если этому Флоси так нравится наша чудесная трава, надо снова заключить с ним договор аренды. Сколько он платил?
– Нам не докладывали, – пожала плечами Бабура.
– Двадцать золотых, – тут же выдала Иста.
– А ты откуда знаешь? – ахнула повариха.
Старушка смутилась, но всё же ответила:
– Слышала, как барин говорил.
– Так ты ещё и подслушиваешь, старая перечница! – напустилась на неё Бабура.
Я даже не стала кричать. Просто поднялась из-за стола. Женщины сразу притихли.
– Вот что, утро вечера мудренее, – вспомнила я любимую поговорку моей бабушки. – Идёмте спать! Лучше встанем пораньше и на свежую голову всё обсудим.
Уснула я мгновенно, едва голова коснулась подушки. И снились мне зелёные луга, по которым мчался весёлый конь. А его хозяин, держась за поясницу, плёлся следом и беспрестанно ругался.
Проснувшись, я долго не решалась открыть глаза. Малодушно надеялась, что вчерашние приключения мне приснились. Не хочу ни другого мира, ни другого тела, даже молодого и красивого. Мне и в своём, тридцатичетырёхлетнем неплохо жилось.
