– Я, больше некому. Сами-то они не умеют, – пояснила повариха. – А что, пришёл уже?
– Пришёл, но ты сиди. Я сама управлюсь.
Я забрала из рук Звана протянутые миски, наполнила их до краёв, стараясь зачерпнуть побольше кусочков рыбы и овощей. А затем поставила на подоконник.
– Зван, – позвала осторожно, мягким голосом, как если бы разговаривала с диким зверьком, – я налила вам с дедушкой ухи. Можешь забирать.
И отошла к плите, занявшись наконец наполнением своей тарелки. Краем глаза продолжала следить, как парень медленно выпрямился, заглядывая в окно. Увидев, что я занята и не смотрю на него, он схватил миски и быстро отошёл.
Я спиной чувствовала удивлённые взгляды служанок. Только что требовала к себе уважительного отношения и тут же саморучно подаю еду работнику.
Но Зван не знал, кто я. Он видел во мне Еженику, которую явно боялся и старался избегать.
Я подумала, что в этом чуждом мире мне не помешает лишний друг.
– Пойду погуляю, – сообщила я после обеда.
– Ты… – начала было Бабура и осеклась, – вы бы, барышня, пока одна не ходили. Возьмите вон хоть Исту.
Старушка даже крякнула от неожиданности. Она явно рассчитывала на другое времяпрепровождение. Но спорить не стала, поднялась с лавки.
– Зачем мне Иста? Пусть отдохнёт. Я ж далеко не собираюсь. Вокруг усадьбы обойду, в парк загляну. Мне подумать надо.
– Думать можно и на кровати лёжа, а одной вам ходить не след! – отрезала Бабура. – А ну как потеряетесь или встретите кого.
– Хорошо, – я решила не возражать.
В аргументах поварихи был резон. Но и тащить уставшую старушку на долгую прогулку мне показалось негуманным.
– Тогда мы с Истой оценим наши запасы.
Нянька вздохнула, но спорить не стала. Сама потянулась за висевшей на гвозде связкой ключей. А Бабура и вовсе только кивнула, соглашаясь, и переключилась на грязную посуду.
Солнце уже перевалило далеко за полдень. Лёгкий ветерок шевелил подол платья, обдувая ноги. Но в чулках мне вскоре стало жарко.
Что за мода такая дурацкая – в летний зной кутаться в несколько слоёв ткани? Сейчас бы купальник надеть, постелить где-нибудь на лужайке покрывало и загорать, пока погода хорошая.
Однако раздеваться и шокировать Исту я не стала. Всем нам достаточно потрясений для одного дня. Вот обживусь здесь, обустроюсь, разберусь, что к чему, тогда и позволю себе немного расслабиться.
Мы вышли через заднюю дверь. С этой стороны усадьбы расположились исключительно хозяйственные постройки. Выглядели они вблизи ещё менее презентабельно. Серые, износившиеся от времени доски и брёвна, покрытые толстым слоем мха и земли крыши.
– Давайте сперва в погреб заглянем, пока солнышко с той стороны светит, а то темно будет, – предложила Иста.
Я нашла её аргументы убедительными. Мы с собой не взяли ни свечи, ни фонаря.
Погреб оказался вросшим в землю домиком, очень похожим на хоббичью нору. Только дверь у него была обычная, прямоугольная. И располагалась она примерно на метр ниже уровня поверхности.
Иста первая спустилась по вырытым в земле ступенькам и открыла большой амбарный замок. Висел он на мощных петлях с коваными завитушками по краям.
Судя по запору, еды в погребе хранится много. Неужели хоть об этом можно не беспокоиться?
Нянька потянула неожиданно тяжёлую дверь, и та протяжно заскрипела, открываясь.
Следом за Истой я шагнула внутрь. На меня дохнуло прохладой и лёгкой сыростью. Я прищурилась, привыкая к полумраку после яркого света.
