– Раз кошака, два кошака, первое блюдо, второе блюдо! – усмехнулась лисица.
– Даже и не думай! – вскрикнул я, и хотел было вцепиться ей в лапу, но она оказалась изворотливее, и прежде чем мои когти достигли ее лапы, ее зубы вцепились мне в спину, и она, потрепав меня несколько секунд, откинула в сторону.
Я оказался совершенно обездвижен и ничего не мог предпринять, и только и мог, что смотреть, как лисица стала приближаться к Ярси, а тот под натиском страха, стал пятиться.
– Рысь в наших местах? Давненько не встречалась. Помниться, такие как ты, всегда портили мне охоту. Но ничего, мы не допустим этого! – злобно оскалившись, приближалась лисица медленно к рысенку, который хоть и был с ней вровень по росту, все же побаивался этой ненормальной.
– Да мне повезло! – вдруг вставила она, принюхавшись, от тебя пахнет человеком! Да ты ручной зверек, – засмеялась она прямо в лицо Ярси, отчего тот нахмурил брови, и все больше ощущал, как желчь в его животе бьет за край, а лисица все не угоманивалась.
– Небось ты и охотиться не умеешь. Ручной кошака, надо же, кому расскажи не поверят. Может мне и не есть тебя вовсе, мясо у таких, как ты слишком изнеженное, – все громче насмехалась лисица, тем самым переполняя чашу терпения Ярси, и когда она завела разговор про его родителей:
– Будь я твоей матерью, сгорела бы со стыда!
Ярси просто взорвался, и с диким шипением, он накинулся на свою обидчицу. Лисица не успела ничего предпринять, как тут же была подмята под лапами рысенка, который как, никогда чувствуя себя сильным, сурово и уверенно произнес.
– Я рысь и больше тебе здесь нечего делать! – прорычал он и отпустив ошалелую лисицу, на прощание стегнул ее когтями по хвосту, вырвав ими изрядный кусок меха.
– Ты, ты просто зверь! – огрызнулась напоследок лисица, но больше не для угрозы, а для порядка и убежала прочь…»
Закончив на этой мысли рассказ Охва, и взглянул на лисят и Шусика, продолжил.
– Ну, Шусик тебе стало лучше?!
– Немного.
– Тогда не стоит прозябать все время дома, ступай играть!
На что Шусик и лисята бросились на улицу.
– А вы молодцы! – тихо молвил Охва, чуть задержав у выхода лисят.
– Дедушка Охва, мы сделали хороший поступок, теперь ты нам должен!
– За хороший поступок награду не просят. Тем более, вы сделали это не ради меня, а ради вашей дружбы с Шусиком.
– Ему нет дела до нас, он оставил нас!
– Войдите в его положение, ему сейчас очень худо приходиться и без поддержки ему не обойтись!
– Ладно! – в один голос ответили лисята.
– А за не очень хорошие поступки награда полагается? – спросил с хитринкой лисенок.
– Конечно, вот я вам сейчас, – изобразил Охва небольшую злобу, и хотел было хлопнуть лисят по их хвостам, но те с криком выскочили наружу.
– Дети! – подытожил он и, улыбаясь, отправился к себе.
Уже под вечер домой вернулся Шусик, и первым делом подскочил к Охве.
– Дедушка, спасибо! – обнял он минула.
– За что?
– Они мне все рассказали. И если бы не ты, они и вовсе не водились со мной!
– Не за что, – ответил Охва улыбаясь, не видя больше необходимости притворяться и уклоняться.
– Но Шусик скажи, в чем причина?
– Я сам порой не знаю, – начал барсенок, отходя от Охвы и пряча от него глаза.
– Играю себе вместе с лисятами, и вдруг в голове что-то мелькает. Я замыкаюсь в себе, останавливаюсь, и сам не свой просто смотрю, как лисята радуются, смеются, так беззаботно играют. Но мне вдруг приходит чувство отчуждения, ненужности, которые усиливаются еще и тем, что они брат и сестра, у них есть на кого положиться, кому высказаться, а я… – запнулся Шусик.
