– Усе, дальше счету не знаю, – пояснил казак.
– Андрюха, хватит бузить, атаман зовет, – крикнул Никола.
Грицко поднял руки выше, и казаки посыпались на землю.
– Я спор выиграл, – весело сказал он, одевая аккуратно сложенную рядом рубаху.
– Выиграл, – подтвердил седой казак.
Ворча, мужики скинулись по мелкой монете и всунули проигрыш в большую ладонь Грицко.
– Опять подарок? – Никола внимательно посмотрел на ворот новой рубахи, заботливо украшенный вышивкой.
– А я че, я ниче. Они ж сами дарют, – улыбаясь, сказал Грицко, подпоясываясь кушаком и пристегивая саблю.
Разрумянившаяся дивчина наблюдала за ними из-за угла склада.
– Доказакуешься, дубина. Це-ж попова дочка. А как жениться заставят? – наклонившись к нему, произнес Никола.
– Да ну? – не поверил Грицко.
Печать тягостных раздумий легла на широкое добродушное лицо. Подсказанная Николой мысль всерьез зацепила казака. Он машинально пошел за другом, хмуря брови.
В чисто выбеленной хате было прохладно и сумрачно. Задернутые на окнах коротенькие занавески говорили о важности происходящего.
– Пожаловали, голубчики, – грозно встретил их атаман. – За вами, как за смертью посылать. А у нас дело государственной важности. Вот, полковник из самой столицы пожаловал, – он показал на человека в военной форме, сидящего от него за столом по правую руку.
Русоволосый немолодой мужчина с усталым, но чисто выбритым лицом, махнул рукой. – Давайте без церемоний. Присаживайтесь, братцы.
– Видать дело табак, – подумал Никола. – Когда высокий чин братцем величает, быть беде.
– У меня для вас задание государево, – без предисловий начал генерал. – Надо одну вещь в определенное место доставить. Отряд должен быть небольшой, неприметный, человека три. А место это здесь, – он ткнул пальцем в положенную перед казаками карту.
– Это ж у черкесов, – покачал головой помощник атамана.
– Я наслышан о храбрости линейцев. Атаман сказал, вы лучшие, – высокопарно произнес столичный чин.
– Ты мне зубы храбростью не заговаривай. Объясняй, в чем дело. Я вольный казак, хоть и служивый. А ты тут развел: поди туда, не знаю куда, отвези то, не знаю что.
– Никола, ты очумел? – цыкнул на него атаман. – Понимаешь, с кем разговариваешь?
Молчаливо сидящий рядом Грицко шумно вздохнул и задумчиво потер подбородок.
– Он прав, – неожиданно спокойно ответил полковник и тяжело поднялся из-за стола.
Казаки увидели, что правая нога мужчины забинтована от лодыжки до колена. Бурые пятна спекшейся крови украшали повязку. Пройдя в соседнюю комнату, он вынес длинный сверток, перетянутый кожаным ремешком. Осторожно положил его на стол и расстегнул застежку. В нескольких слоях холстины показался кожаный футляр. Щелкнул дорогой замок. Холодно блеснула сталь булата.
– Меч. Как есть меч, – удивленно протянул атаман, склонившись над оружием.
– Хорош, но тяжел. С таким еще наши деды воевали. По мне так сабля сподручнее, – сказал Никола.
Грицко снова шумно вздохнул, видимо таким образом соглашаясь с другом.
– А здесь надпись по клинку, – к столу бесшумно подобрался писарь. Он показал пальцем с грязным ногтем в едва различимые буквы.
– Ну, так читай, – атаман ткнул писаря кулаком в бок.
– Так не ясно написано, неразборчиво, – начал оправдываться писарь, – но новый толчок в бок заставил его склониться над мечом. – И-Или-я Му-ром-ский, – прочитал он по складам.
– Это оружие Ильи Муромца? – Никола в упор посмотрел на военного.
