Возле администраторши на стуле дремал некто в неуклюжих, не по росту больших резиновых сапогах с ботфортами. Перехватив взгляд летчика, дородная администраторша сказала:
– Прямо из тундры, укачало на нартах.
Человек приподнял голову, и на Вислова уставилась девушка, почти ребенок, с розовыми, как у младенца, щеками, такими же мочками ушей.
– Простите, что разбудил, – смутился Вислов. – Ей-богу, не хотел нарушать сон.
– Не винитесь, я уже выспалась. – Девушка потерла щеку, на которой отпечаталась пуговица с прорезиненного плаща. – Научилась спать на ходу в нартах.
– Отчего в коридоре? Нет мест?
– Есть, только там сильная половина человечества. Еле уговорила Павлика отоспаться в нормальных условиях, не беспокоиться за меня. Павлик, хоть и мужчина, совершенно не приспособлен к бытовым неудобствам. Павлик по рыцарской логике считает, что нельзя даму оставлять, а самому блаженствовать на кровати с подушкой, одеялом…
– Что за Павлик?
Девушка с неподдельным удивлением посмотрела на Вислова, словно все на белом свете, тем более в гостинице, обязаны знать Павлика.
– Если не освободится место, где рассчитываете провести ночь? – еще спросил бортрадист.
– Обещали поселить в кабинете директора после конца рабочего дня, могли и раньше, но директор с бухгалтером составляют какой-то отчет. Вы не беспокойтесь: за практику я привыкла к неурядицам, спать в палатке на шкурах, на нартах или в малице у костра. Уже три недели в тундре, получим продукты, заберем почту и назад. Во время одной стоянки удрал головной олень, упряжка не пожелала без него продолжать путь, пришлось долго ловить, потом запрягать – тащим его, а он упирается!
– Помирали от смеха? – предположил Вислов.
Кричали до хрипоты, пока толкали нарты, вспотели.
– Идемте, помогу уснуть не на стуле, а по-человечески.
– Но Павлик…
– Никуда не денется.
Девушка подчинилась повелительному тону, безропотно пошла за Степаном. В занимаемом экипажем номере бортрадист указал на свою кровать:
– Вы не олень, точнее, не олениха, чтобы спать сидя или стоя.
– Олени спят лежа, – поправила девушка и попросила: – Не уходите.
– Хотите, чтоб охранял вас?
– Нет, я выспалась. А Павлик настоящий соня, в конце маршрута клевал носом, видно, укачало на нартах, в гостинице, стоило получить место, уснул как убитый. Сначала не желал оставлять меня, самому блаженствовать на кровати, от которой за время практики отвыкли. Я в ответ: «Женщины выносливее мужчин, можем дольше вас голодать, легче переносим холод, жажду».
– При чем голод и жажда?
– Пришлось питаться ягодами и кипятком, когда мешок с продуктами утопили в озере, – призналась девушка, вылезая из жесткого, точно из жести плаща, скидывая сапоги. – Павлик и тут проявил характер: не жаловался, стойко переносил неурядицу, предложил сварить ягоды: догадывалась, что он силен духом, не чета хлюпикам, но вновь приятно удивил силой воли, удостоверилась, что он особенный.
– Догадываюсь, что не вы, а он утопил провиант. Какой же «особенный»?
Глаза девушки округлились, студентка шагнула к Волкову, выкрикнула ему в лицо:
– Да, особенный! Лучше всех! Ничуть не виноват, что мешок утонул! Кто знал, что олени перевернут нарты именно на переправе? Любой другой на его месте захныкал, запаниковал, что остались без сухарей, строганины, заварки, крупы, а он разделся и ну нырять, и это при минусовой температуре! Вы бы так не смогли!
