Ускользающая почва реальности. Сборник - страница 7

У нас с Сесиль настали более трудные времена. Богемный абсент или шотландский скотч пришлось сменить на водку и крепкое пиво. Ладно бы хоть бельгийский Duvel, но нет – обычное американское крепкое пиво. Американское пиво – как американское вино. Пить можно, но ничего лучше сказать про это нельзя. Табаки для кальяна пришлось так же сменить на более дешевые, а немецкие сигареты на наши простые Camel. Должен отдать должное Сесиль – она не унывала. Гораздо меньше, чем я, сменивший слабоселеную форель на сайру, а говядину на свинину. Благо у меня хотя бы был балкон, на котором мы могли читать и дышать свежим воздухом, вперемешку с кальянным дымом, а иногда и жарить на нем барбекю из замаринованной в луке и уксусе свиной шеи. Но и тут общество нанесло нам удар в виде доноса кого-то из соседей и посещения пожарного инспектора, которого совершенно не волновало, что в барбекю нет открытого пламени, лишь тлеющие угли. Это было нарушением. Минус радость. Как жизненно. С одной стороны, мне нравились немецкие порядки, когда все описано в законе и твои соседи не могут тебе никак помешать. Я сам никогда не шумел в ночное время и был любезен со всеми. Но с другой стороны, закон не мог запретить мне или соседям дымить вонючим сигаретным дымом, идущем в соседнее окно (чего я избегал, так как курил непахнущий кальян), но запрещал готовить на углях – исконном способе приготовления пищи, так как вкусный аромат жареного мяса доходил до соседних окон. Такой абсурд был волне закономерен в нашем абсурдном мире, не признающем ничего, не вписывающееся в его абсурдные порядки, а значит являющееся абсурдным для него, хоть оно и было менее абсурдным, чем то, что было нормальным. Я не мог осторожно и сознательно пожарить мясо без риска пожара, так как этот приятный аромат замечали мои соседи по дому. Но я мог курить какой угодно дешевый поганый табак, этот мерзкий запах был вполне законен в их окнах. Здесь хотя бы была закономерность: поганое принималось, а приятное отвергалось. Таков мир. То, что я был в рубашке, пиджаке, бабочке и трусах в кино являлось недопустимым. Требовалось надеть еще и штаны. Но если бы я пришел в том же наряде в штанах, но без бабочки или пиджака – это бы их вполне устроило. Как и короткие шорты на мне, более короткие, чем семейные трусы, в которых меня бы в кино не пустили. И они еще не считают свой мир апофеозом абсурда.

Прошел год и отношения с Сесиль стали сложнее. Ей стало хотеться больше всего, что было нам не по карману. Она захотела больше развлечений, выходов в свет, деликатесов. Мы стали больше ссориться. Меня и самого не устраивало выплачивать несправедливо большую долю своих средств Камилле, как и видеться с Элис лишь раз в неделю в нездоровой семейной обстановке, под присмотром ее матери. Бывало, я сидел в баре, пил самое дешевое пиво и думал о том как несправедливо обошлась со мной жизнь. Да, у меня была прекрасная девушка, но это финансовое ярмо алиментов все больше и больше давало трещину в наших отношениях. Иногда перед сном меня посещали фантастические мысли о том, как я выслежу Камиллу, как смогу от нее избавиться и что мне сделать для того, чтобы меня не поймали, как обеспечить себе алиби. Конечно, это были только фантазии. Но с каждым вечером я продумывал их все глубже и глубже, а потом видел все это во снах, которые подкидывали мне новые идеи для этого дела. Проблема была в уличных камерах, местонахождение их всех в городе я не мог знать. Обеспечить себе алиби было и того сложнее. Кто бы подтвердил, кроме Сесиль, что я был не на месте преступления? Мне было стыдно делиться с ней этими мыслями, да и поверили бы ей следователи? Она заинтересованное лицо. Еще сделал бы ее соучастницей – нет, это немыслимо. Я мог бы надеть худи с капюшоном, скрывающим мое лицо… Но вдруг найдутся люди или фотографии, доказывающие наличие у меня такого худи? Купить новое? Но это еще более рискованно, инспектор мог бы вынюхать про мои недавние покупки и это было бы еще подозрительнее. Как скрыться с места преступления? Вызвать такси не вариант – таксист отличный свидетель. Уходить дворами? Но что если моя одежда будет в крови и меня заметят? А если она поднимет крик? Как я уйду? Да и одежду придется в какой-то момент снять. Когда? Вдруг я сделаю это под чьей-то камерой видеонаблюдения и покажу свое лицо? Если камеры заметят, что я шел из дома в одной одежде, а вернулся в другой? Или просто пришел домой одетый не по погоде. Да и где тогда будет запись, показывающая как я уходил в той же легкой одежде? Наконец, куда деть одежду и нож (а я уже знал, что единственное что будет в моем распоряжении, что я смогу легко достать – это нож, так как по ружью можно сделать экспертизу, к тому же это слишком громко)? Можно было выбросить нож в реку, но тогда я всегда бы боялся, что его отыщут на дне полицейские аквалангисты. Да и от одежды так не избавиться – она всплывет. Можно выбросить все в мусорный контейнер, равно удаленный как от места преступления, так и от моего дома. Но это означает пройти длительное время с орудием убийства в кармане, возможно, в окровавленной одежде. Слишком рискованно. Мусорщики должны были бы замести следы утром, но вдруг они не приедут и не заберут именно этот контейнер именно этим утром? К тому же, я был совершенно не уверен, что физически способен вонзить нож в плоть живого человека. Я неплохо делал уколы, но нож – это совсем другое. Одно дело тонкая игла с лекарством, другое – толстый нож с инъекцией смерти. Конечно, все это было пустыми размышлениями, никак не ведущими к действиям.