– Конечно, – согласился возница, которому не терпелось узнать причину происшествия. – Кому-нибудь налить стаканчик?
Магуайр сбегал в дом за кувшином, затем вернулся на терраску с молоком. Миссис Рогаум стояла и смотрела с тревогой, как коренастый полицейский наполняет молоком кружку и поднимает белокурую головку девушки.
– Давайте-ка выпейте, – произнес он. – Ну же, попробуйте проглотить.
Девушка-блондинка того сорта, который слишком хорошо известен миру, с тихим стоном открыла глаза.
– Выпейте это, – свирепо крикнул полицейский. – Умереть хотите? Открывайте же рот!
Привычный страх перед законом и его блюстителями заставил девушку подчиниться даже теперь, на пороге смерти. Губы ее приоткрылись, она принялась пить и осушила кружку, лишь немного молока пролилось на шею и щеки.
Пока Магуайр поил девушку, подошел старый Рогаум и встал рядом с женой. Подоспел и полицейский Делаханти, слышавший странный стук деревянной дубинки о камень среди ночи.
– Ох, ох, – растерянно и огорченно восклицал Рогаум, – ее до сих пор нет. Я не смог ее найти. Ох, ох!
С улицы донесся звук колокола, и к дому стремительно подъехала санитарная карета. Молодой больничный врач соскочил на землю и, увидев, в каком состоянии молодая женщина, распорядился немедленно отвезти ее в больницу. Оба стража порядка и Рогаум помогли врачу перенести девушку в повозку. Мгновение спустя лишь неистовый звон одинокого колокола в ночи напоминал о свершившейся здесь трагедии.
– Не знаете, как она сюда попала? – спросил Делаханти, вернувшийся в дом, чтобы записать для полиции свидетельские показания Рогаума.
– Нет-нет, – сокрушенно ответил Рогаум. – Она уже была здесь. Я искал свою дочь. О господи, я потерял мою девочку. Она ушла.
Миссис Рогаум тоже говорила без умолку, отчего отсутствие Терезы приобретало еще более мрачный и зловещий смысл.
Полицейский вначале не уловил всю важность исчезновения дочери стариков. Его интересовали лишь подробности происшествия с неизвестной девушкой.
– Говорите, что она лежала здесь, когда вы пришли? А где вы были?
– Я же говорю: искал свою дочь, – торопливо объяснил Рогаум, коверкая английские слова. – Я пришел сюда, а та женщина уже была здесь.
– Да. В котором часу это случилось?
– Да только что. С полчаса назад.
Подошел полицейский Магуайр, разгонявший собравшуюся горсточку зевак свирепой бранью и угрозами. Теперь он впервые обратил внимание на необычное волнение всегда спокойных супругов-немцев.
– А что с вашей дочерью? – спросил он, услышав конец разговора.
Оба старика тотчас повысили голос:
– Она ушла. Сбежала. Ах, господи, мы должны ее найти. Скорее… Она не смогла войти. Мы заперли дверь.
– Не впустили ее, так? – отозвался Магуайр чуть погодя, выслушав большую часть истории.
– Да, – подтвердил Рогаум. – Я хотел малость припугнуть ее. Чтоб приходила, когда ее зовут.
– Это, верно, та девушка, которую мы видели с молодым Олмертингом, как по-вашему? Та, что была в белом платье, – обратился Делаханти к Магуайру.
– Да, в белом платье, – эхом откликнулся Рогаум и вдруг осекся, словно оглушенный ударом. Его дочь видели на улице с каким-то парнем.
– Ты это слышала? – воскликнул он, и в этот самый миг жена его вскричала:
– Mein Gott, hast du das gehört?[4]
Мясник подскочил на месте и прижал руки к полному багровому лицу.
– Ну а чего вы хотели, когда прогнали ее из дому на ночь глядя? – грубо бросил Магуайр, уловив суть происшедшего. – Но как бы то ни было, не годится юным девушкам бродить по улицам в такой час, да еще с местными молодчиками. Я точно ее видел, почти два часа назад.
