– Готов поклясться, что видел эту парочку не больше часа назад. Девушка была в белом, и мне еще показалось, что ей не хочется бродить по улицам. Тогда я, признаться, не подумал, но теперь припоминаю. Они вели себя как-то странно. По крайней мере, она. Они вошли в парк здесь, в конце Четвертой улицы.
– Так, может, нам стоит поискать их? – предложил Холзи, которому отчаянно хотелось найти себе занятие.
– Конечно, – быстро отозвался второй страж закона, и они вместе принялись внимательно осматривать окрестности, пробираясь в лунном свете между кустами и заглядывая под каждое дерево. Луна клонилась к западу, и в ее лучах блестящие от росы ветви деревьев светились серебром. Полицейские бродили среди цветов и в зарослях кустарника, искали возле фонтана, затем разошлись, и каждый пошел своей дорогой, продолжая поиски. Наконец после долгих блужданий Холзи остановился рядом с густыми яркими кустами, красноватыми даже в лунном сиянии. Тут до него вдруг донесся неясный шум голосов и звуки, похожие на приглушенные рыдания.
«Что это?» – спросил он себя, подобрался ближе и прислушался.
– Отчего вы никак не успокоитесь? – послышался первый голос. – Вас больше не впустят в дом. Теперь вы со мной, верно? Что толку слезы лить? – Ответа не последовало, но рыдания затихли. Должно быть, девушка плакала беззвучно. – Ну же, довольно. Я сумею о вас позаботиться. Мы сможем жить в Хобокене. Я знаю местечко, где мы могли бы переночевать. Все будет хорошо. – Холзи заметил какое-то движение: должно быть, говоривший потрепал девушку по плечу. – Что толку плакать? Разве вы не верите, что я вас люблю?
Полицейский между тем успел незаметно подкрасться к парочке, чтобы лучше ее разглядеть. Ему хотелось удостовериться, что это те самые молодые люди. С безопасного расстояния при свете луны он смог различить, что они сидят. Скамейка почти полностью скрывалась в высоких кустах. Юнец держал в объятиях девушку в белом платье, крепко прижимая к себе. Наклонившись вперед, чтобы лучше видеть, Холзи заметил, как парнишка целует девушку и обнимает – обнимает так, что той оставалось только уступить, хотя и с некоторой неохотой.
В другое время подобная сценка не показалась бы необычной, но теперь, глубокой ночью, заслуживала внимания. Блюститель порядка заинтересовался и подкрался поближе.
– Чем это вы тут занимаетесь? – внезапно появившись перед ними, воскликнул он, как будто сам не видел.
Застигнутая за предосудительным занятием девушка тотчас вырвалась и густо покраснела, не в силах заговорить. Молодой человек поднялся на ноги. Он заметно нервничал, но все еще храбрился.
– Ну, мы просто сидели здесь, – бросил он.
– Да? Ну, тогда назовите свое имя. Думаю, вы те, кого мы ищем. Олмертинг, не так ли?
– Да, это я, – признал юноша.
– А вас как зовут? – обратился полицейский к Терезе.
– Тереза Рогаум, – ответила та надломленным голосом и снова зарыдала.
– Что ж, вам обоим придется пойти со мной, – коротко заключил Холзи. – Капитан хочет видеть вас. – И он торжественно повел их прочь из парка.
– Зачем? – решился спросить какое-то время спустя бледный от страха Олмертинг.
– Неважно, – раздраженно отвечал служитель закона. – Идемте. Узнаете, когда придем в участок. Нам нужны вы оба. Этого достаточно.
В другом конце парка к ним присоединился Пейзли. В полицейском участке девушке предложили стул. Она безутешно рыдала в тоске и унынии, к которому, впрочем, примешивалась и доля облегчения, оттого что ее спасли от опасностей этого бесприютного мира. Приятель ее, несмотря на юный возраст, держался с вызовом, хотя и настороженно, словно дикое животное, у которого отняли добычу.
