Тем временем потусторонняя сущность сделала круг и вновь оказалась за спиной Марка. Каким-то неуловимым чутьём он понял, что выбор пал именно на него. Понял он это за секунду до того, как она (то, что это была именно «она», он осознал позже), легко коснулась его затылка, повергнув в пучину боли.
Он был ею. Их сознания слились воедино, он видел последние минуты её жизни и ощущал тягучую смесь ужаса, боли и неземной, обволакивающей тоски. «До этого момента она ни разу не испытывала сильной боли», – догадался Марк. Он чувствовал, как она… нет, именно он пытается прикрыться обезображенными руками от ударов. Мясо бордовыми лохмотьями свисает с предплечий, пальцы разбиты и вывернуты под немыслимыми углами.
Кто этот человек? За что он так нещадно избивает её… Его? Память призрака немедленно подсовывает образ: ласковый взгляд серых глаз; цветы, преподнесённые им, встречи на мосту влюблённых, новенький замочек, замкнутый на перилах. Неужели это он? Серые глаза смотрят с такой ненавистью… Прут поднимается и опускается с равномерностью паровой машины. Марк понимает, что следующий удар будет последним. Руки уже не слушаются. Голова остается незащищенной. Он задает ей мысленный вопрос и с ужасом осознаёт, что это она задала вопрос окровавленными губами: «За что?» В следующий миг прут врезается ей в висок. Адская боль, хруст и темнота.
Марк очнулся лежащим на полу. Над ним склонились лица «детей». В глазах любопытство и ни капли испуга.
Несколько минут ему потребовалось на то, чтобы выровнять дыхание, унять дрожь в руках и очистить от тягучей чёрной патоки разум, который всего мгновение назад бился в агонии. Кто-то из присутствующих поднял адвоката под руки с пола и усадил в мягкое кресло. Смотрящая услужливо преподнесла ему стакан с прозрачной жидкостью. Терпкий вкус рома, надо отметить, дрянного качества, обжег желудок, подарив истощенному перенесённой нервной встряской телу недостающее тепло и вытравив последние остатки паники.
Марк ощутил на себе взгляды несколько пар любопытствующих глаз. Спутники сгорали от нетерпения, желая узнать подробности обрушившегося на него слияния. Сейчас, находясь в роли Избранного или, как они называли, целованного смертью, он как никогда ранее осознал схожесть «детей» с падальщиками, пирующими на костях покойных, шакалами, что радостно крутят хвостами и заливаются мерзким визгом при виде истекающего кровью раненого животного. Они ждали, ждали своей порции ужасающих картин смерти несчастной женщины, боли её разбитого сердца. В эту минуту Марк почувствовал тошноту, подступающую к горлу, и чувство омерзения к членам клуба, да и к себе самому, такому же шакалу.
Действовать нужно было осторожно. Если бы Смотрящая узнала о том, что он задумал, она бы нашла способ его остановить. Марк небрежным движением поставил бокал на стол и подергал воротник рубашки, ослабляя петлю тугого галстука.
– Она сказала…
Восхищённый вздох последовал после его слов. Действительно, членам клуба было отчего придти в восторг. Призраки крайне редко давали информацию о местонахождении других сущностей, умерших мученической смертью. Как правило, Смотрящая призывала ограниченное их число. Никто не знал, сколько астральных имён есть у неё в закромах. Марку было известно о шести призраках, одним из которых и была та несчастная, забитая своим любовником. На его памяти ни разу призраки во время «поцелуя смерти» не называли имён, хотя Cмотрящая каждый раз предупреждала о такой возможности.
