– Ну все, поехали, – скомандовал я.
– Есть кто-нибудь? – спросил он с надеждой.
– Нет.
– Зачем еще – то? – спросил он, переводя взгляд на пистолеты в руке и подсумок.
– Что значит «еще»?
– Ну там, в машине, и так всего полно.
– Много – не мало! – ответил я, понимая, что так и не посмотрел, что есть в машине, салон был пуст, но, черт подери, багажник! Мне стало интересно, что там. Мы вышли на улицу, я откинул брезент, под которым прятался мой компаньон, там был настоящий Клондайк: несколько больших коробок, под завязку забитых армейским провиантом с огромным сроком годности, фильтры и таблетки для фильтрации и очистки дождевой и речной воды, десяток обрубков (АК-74), несколько тысяч патронов к ним и девятимиллиметровых к пм. Пока я рассматривал скарб, Гриша полез в багажник, но был мной быстро остановлен.
– Давай-ка в салон, – сказал я, махнув в сторону двери.
– Спасибо!
– Че это он так обрадовался? Думает, что я о нем забочусь, ну пусть так, – пробормотал я шепотом себе под нос.
Мы сели в машину и двинулись в путь.
– Так вы не военный?
– Федеральная служба охраны.
– А почему на армейской машине?
– Уехал на той, какая была.
– Угнали, что ли?
– Почему угнал? Разные подразделения были в одном месте.
– Выходит, вас успели эвакуировать?
– Да.
– А почему людей не успели?
– Я не знаю, мне никто не докладывал никаких подробностей. Мы сами не знали, что происходит и когда это случится. Мы полагали, что у нас есть несколько дней в запасе.
Периодически переводя взгляд с дороги в зеркало заднего вида, глядя на Гришу, я понимал, во мне борются две эмоции: раздражение от его бесконечной болтовни и радость оттого, что я не один. Его безостановочные вопросы не давали мне сорваться в уныние собственных мыслей и потеряться там, а значит, перестать рационально мыслить и принимать быстрые и верные решения, что в данный момент было исключительно важно.
– А? – услышал я в свой адрес.
– Что а?! Б, епт!
Не обращая внимания, Гриша повторил свой вопрос:
– Где ваши родные?
– В деревне, сейчас я еду к ним, хочу убедиться в их безопасности.
– А делать-то дальше чего? Ну, там, правительство же выжило, кто по нам стрелял? У нас война с кем-то? Выжившие же есть? Не только мы?
– Григорий, я тебя сейчас высажу!
– Понял, молчу! – он застегнул рот невидимой молнией и отвернулся в окно.
Мы выехали из города и ехали по лесу. Мы ехали чуть больше часа, причем, без происшествий. Уже на подъезде к деревне я вспомнил про своего пассажира. Он сидел, погруженный в свои мысли, и молча смотрел в окно.
– Тебя где высадить? – спросил я.
– Да я не знаю, если честно, можно здесь… – сказал он растерянно, переведя свой взгляд на меня.
– Как понять «здесь»? В лесу? – переспросил я.
– Ну вы же вывезли меня из города, я очень вам благодарен, а куда мне идти, я не знаю.
– Пф-ф-ф… Ну поехали ко мне пока в деревню, что ли. По дому поможешь и переждешь.
– Правда? Спасибо! – Григорий преобразился в лице.
– У тебя, где родители?
– Нету, – ответил Гриша, переведя свой взгляд снова в окно.
– Жена, девушка, дети?
– Я один.
Чувствуя, как болезненно воспринимает мой попутчик вопросы на эту тему, я закончил расспросы. Мы свернули на гравийную дорогу, проехав по ней еще около получаса, въехали в небольшую старую деревеньку. Отследить количество жилых домов без труда можно было по количеству тоненьких полосок дыма из труб. Таковых было три. Две на дальнем конце совсем рядом друг к другу и одна в самом начале. На шум двигателя из первого домика вышел седоватый старичок лет семидесяти и радостно помахал мне рукой, я кивнул, но не остановился.
