Утиная охота - страница 11

Вдали замаячила фигура высокого мужчины.Точно, Ленька идет. За спиной ружье, на фоне зеленого бушлате с эмблемой «Белоруснефть, патронташ с блестящими латунными гильзами на поясе, там же висит нож, длинные рыбацкие сапоги, на голове черная вязаная шапка. В обеих руках он нес дичь. Выглядел просто молодцом, физически развит и крепок был мой брат, царство ему небесное. Почему Бог забирает первыми, самых лучших?

– Ну, хвались, слышал всего два раза стрелял, – спрашивает он.

– Да смотри, вон лежат за кустом, на траве два селезня.

– А, что больше не стрелял, – уточняет он.

– Да я и так доволен! Если честно, то желание было, но не хотелось лезть на ту сторону реки, ты же видишь, лед то совсем тонкий.

– Да, -ответил мне брат, вот солнце пригреет и опять к обеду река вскроется. Дай-ка, я тебе своих покажу. Пять селезней взял, смотри какие красавцы. Особенно этот, а, на, возьми его в руку, – настаивал он, – А, тяжелый и жирный какой, правда. Старые охотники рассказывают, что к зиме утку лучше добыть, чем зайца. Видишь, чисто всех сбил, ни одного подранка лисице на корм не оставил.

Особенно дороги мне воспоминания о наших охотах с братом, заядлым охотником. Так, мы часто охотились вместе, ранее прекрасном месте для охоты, чуть испорченным новыми вырытыми канавами увы сегодня. Но все-таки даже в самое засушливое лето тут есть хорошее укрытие для пернатой дичи. Это болото называется Проков! Топкое место, с рогозом камышом, и в самом его центре так и не заросшее озеро с чистой водой. С одного края болота, чтобы добраться до воды, нужно преодолеть высокие кочки и плотные заросли высокого камыша и лозы. С другого края болота идет глубокая канава. И там есть такое топкое место, что один раз на охоте Сергей решил пройти по воде, чтобы не продираться через заросли. Только ступил в воду, как нога провалилась, дна так и не достал, чуть выбрался, схватившись за лозину, – сказал он мне и своему сыну Алексею, выбравшись с болота. Так, это же днем, а стемнеет, жуть, а не место для охоты, сплошная грязь, топь, кочки, вязкий, пропитанный водой грунт. Однако, рай для уток.

– Зато видел, сколько уток сорвалось, а, Сергей, давай останемся.

– Да нет, если и застрелим, то в этих зарослях точно не найдем, а в воду я точно не полезу.– Сказал он.

Но у меня о этом месте, остались только хорошие воспоминания. Как-то раз решил сам сходить на уток. Был ноябрь месяц. Но мороза не было. Навстречу мне дул такой сильный ветер, что проходя открытое поле мне приходилось хорошо маскировать голову в шапку и воротник, от летевшей пыли. Так, тихим ходом и дошел до болота Проков. Стало легче идти, так как камыш болота защищал от сильного ветра. И я осторожно начал пробираться к воде. Смотрю, а уток и нет нигде. Справа от меня раскинулся над самой водой разросшийся лозовый куст, слева небольшой сухой бугорок. Только решил присесть, примял сухую траву, как из под лозового куста с шумом и треском взрывается утиная стая. Не целясь, даже не прикладывая приклад ружья к плечу, стреляю.Мне кажется, что утки, как горох посыплются на воду, так стая сбита в кулак. Проходит несколько секунд. И я вижу: на воде лежат два битых селезня кряквы, а один удирает по воде в камыш на другую сторону болота. «Нет, брат селезень, не уйдешь», – думаю. – «Не спрячешься от нашего брата-охотника»! Тем более, птица – подранок. Теперь… хорошо прицелился. И точно, не нарочно, но ветер стал мне другом. Посидел немного, и вскоре утки по две, три начали возвращаться, и, борясь с ветром, сразу падали на озеро. Так мне удалось добыть еще несколько. Битую дичь ветерок быстро пригнал по воде прямо к моим ногам. Забрал дичь, сел на бугорок и слушал, как бушевал ураган и гнул камыш, да черная курочка-лысуха быстро пробежала мимо меня. Черные тучи низко неслись на до мной на Запад. Я смотрел на диких селезней, и не мог насмотреться на ту красоту разнообразного мира, что дарит нам природа. У селезней головы и шеи покрыты блестящими темно-зелеными перьями. Эта яркая часть переходит в более светлый «ошейник». Верхняя часть шеи, как и область зоба, отличаются насыщенным каштановым окрасом оперения, которое также имеет характерный переливчатый блеск. Взял трех селезней в руку. «Ого, набрали жирку, точно вместе около семи кило весят», – подумал я, и привстал с бугорка, спиной к ветру. Болото покидал уже по набитой мной тропе. А когда вышел на открытое поле, то если бы был парус, можно было взлететь. Так ветер дул мне в спину. Переходя улицу в деревне, наткнулся на дядьку Ивана. Тот поднял вверх брови, многозначительно хмыкнул: