– Ты отдаёшь себе отчёт о том, что ты делаешь? Посмотри на ребёнка! Она же плачет. Трудно хоть раз быть ответственным и почитать сказки на ночь?
– Какие сказки? «Колобка»? «Чёрную курицу» может, о патологическом предателе, слабовольном ничтожестве, чтобы только пожалели куриные ножки? Про Иванушку-дурачка, про Емелю, за которого все другие что-то делали?
– Ну, не нравятся тебе русские сказки, почитай Андерсена. Или Мэри Поппинс.
– Причём тут нравятся или не нравятся русские сказки? Они такие, какие они есть. Порочные. Их в другом возрасте можно читать.
– В каком же, интересно?
– Лет в восемнадцать, не раньше, а то и постарше. Сплошные «Гуси-лебеди».
– Так, Светочка, иди в свою комнату, с куклами поиграй.
– Я не хочу с куклами. Я с папой хочу.
– Иди. И дверь закрой.
Света послушно удалилась.
– Так, объясни мне, что с тобой происходит? Откуда вдруг такая неприязнь ко всему русскому? Ты что, туда глядишь?
Слово «туда» Лена выделила голосом, чтобы подчеркнуть куда именно – за бугор.
– Ты сама посуди: то Василиса Прекрасная, то Василиса Премудрая всё за Ивана-царевича сделает – и приготовит, и ковёр соткёт, и под хохлому распишет. А всех его трудов – только покручиниться нужному человеку или даже зверю лесному. Волка припахали, коняжку-инвалида с горбом за три моря гоняют жар-птицу ощипывать. Даже лягушку заставили на себя пахать. А сами? Только и знай что вздыхают. Ещё бы по таким женщинам не вздыхать! Только нашей Свете они зачем такие иван-царевичи? Ни одного из них в её мужьях не хотел бы видеть – ни с полцарством, ни с цельным.
– Так, продолжай раскрываться. А «Гуси-лебеди» чем не угодили?
– Да это же жуть сплошная! Послушай, как она начинается: «Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький». Вникаешь? Мужик да баба. А у них дети. Если он мужик, а она – баба, что из детей вырастет? Вот и вырастают мужики да бабы. Но это цветочки.
На этот раз Жора разошёлся не на шутку.
– «Доченька, – говорила мать, – мы пойдем на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек». Понимаешь, сразу же закладывается в голову ребёнка: сделаешь так, как надо – получишь вознаграждение. Потом они начинают учиться за получку в школе, становятся мужиками – за бутылку, вырастают бабами – всё за тот же платочек, становятся дамами – за шубу и новую машину себя разменивают.
Лена сжала губы и не перебивала. Пусть выговорится, а уж потом она ему ответит по полной программе.
– А дальше жуть сплошная. Девочка у окошка оставила братца, а сама тут же под окошком играет на травке. Вдруг появляются гуси-лебеди, крадут ребёнка и несут в избушку к Бабе-яге. Не просто грабёж среди белого дня, а похищение ребёнка… казалось бы. Но кто они такие, гуси-лебеди? Это души умерших, а сама Баба-яга – это проводник между двух миров. Отсюда и обряды: баньку истопить – то есть обмыть, накормить – то есть помянуть, и спать уложить… жуть жуткая. Скорее всего, малыш что-то проглотил или астма у него, а сестра недоглядела. Поэтому сейчас и в законах прописали, чтобы не оставляли детей без присмотра. Хорошо, я отвлёкся. И вот когда девочка осталась один на один со своей бедой, бежит к печке с простым вопросом: «Видела, куда и кто?» Та ей что говорит? Условия ставит: дров наколи, печь растопи, тесто замеси, пирогов напеки. Что это? Это за гранью понимания. То же самое и с яблоней – хорошо хоть джем из своих кислых яблок не потребовала приготовить и на рынок снести, а выручку под корешок запрятать.
