Они прошли по коридору к лестнице, а затем на второй этаж в учительскую. Ал замялся в проходе, ловя на себе равнодушные взгляды пары присутствующих в комнате учителей, и неловко поклонился им.
– Хотел бы поговорить о твоем сочинении, – начал господин Шизуко, махнув в знак того, чтобы Ал подошел. – Помню, что сказал тебе разгуляться, раз ты хорошо знаешь английский, ты так и сделал.
Ал кивнул, все ещё не понимая, что от него хотят.
– Расслабься, я не собираюсь тебя ругать, – словно прочитав мысли Ала, хмыкнул Шизуко. – Почти. Все-таки стрельба по пивным банкам в поле с отцом не совсем подобает этикету школьного сочинения.
– Извините, – пробормотал Ал, хоть и не считал, что должен был заменить банки на глиняных голубей.
Он все еще опасался, что если учитель и не начнет его ругать, то будет задавать вопросы. Шизуко единственный выговаривал полное имя Ала, говорил на английском бегло и без акцента. Ходили слухи, что он вернулся в Японию после стажировки с США, однако перед школой работал в местном музее.
– Но я так же хочу тебя похвалить, – продолжил Шизуко, слегка прищурившись. – Хорошо написано, Александр, очень хорошо. Ты увлекаешься этим?
– Я никогда раньше не писал, – признался польщенный Ал. Фантазия у него была богатая, а в голове всегда крутилось столько мыслей, но Ал излагал их на бумаге в качестве рисунков. – А что такого хорошего в моем сочинении?
– Ты хорошо описал свои чувства по отношению к отцу, – ответил Шизуко, снова взявшись за листок и пробегая глазами по сочинению Ала. – Я, не зная вас, разобрался в ваших отношениях.
Он пристально взглянул на Ала, и мальчику стало не комфортно. Ему не очень-то хотелось, чтобы кто-то заострял внимания на их отношениях с отцом.
– С твоего позволения, это даже немного печально.
– Верно, – легко ответил Ал. – Мы редко видимся.
– И тем не менее, он находит время сводить тебя пострелять по банкам, – заметил Шизуко.
– Находит, – буркнул Ал.
– Несмотря на ***?
– Что такое ниору? – переспросил Ал.
Он так и не узнал значения этого слова. Всегда либо забывал, либо стеснялся. Сейчас же он был не в том настроении, чтобы смущаться.
– Командировки, – ответил Шизуко на английском.
Ал поднял голову. Точно, учитель английского мог перевести ему любое слово. Мальчик и не думал об этом, когда переспрашивал.
– Вы хорошо знаете английский, – заметил Ал не столько из интереса, сколько как способ перевести тему.
– Да, я учился в Америке, – моргнул Шизуко, все еще внимательно осматривая Ала.
– О, правда? А где?
Учитель помолчал несколько секунд, а потом ответил:
– Стоктон. Не большой город.
– Понятно, – ответил Ал.
Он был без понятия, где это, но и интересоваться не хотел.
Шизуко снова моргнул, словно получил ответ на не заданный вопрос, а затем махнул рукой.
– Можешь идти.
Юдзуру спросил об их разговоре только на обеденном перерыве.
– Что хотел господин Шизуко?
На улице было не холодно, поэтому ребята уединились рядом с умывальниками у спортзала. Положив под себя сумки, чтобы не застудиться от холодного бетона, они сели.
– Похвалил за сочинение, – задумчиво отозвался Ал. – Юдзу, я забыл обед.
– Что, весь? – поднял брови Юдзуру.
Ал развел руками, и друг, скорчив недовольную гримасу, протянул ему контейнер. Ал часто что-то забывал, поэтому удивления у друга это не вызвало, но сегодня причина оставить обед дома у Ала была.
– И что, просто похвалил и все? – продолжил друг.
