– Мам, – протянул мальчик и упер взгляд перед собой.
– Зато на желтом не будет видно, как он вспотел от страха.
– Мирон, – осадила его жена.
– Я не боюсь!
– Ну что, готовы? – папа пригнулся, поднося к глазам фотоаппарат. – Надеюсь, засветов не будет. Ни черта не вижу.
– Выпрями спину, – шепнула мама, сжав сыну плечо.
Мальчик выпрямился и отчего-то заулыбался. Вспышка ослепила глаза, на них навернулись слезы. Он поморгал и широко распахнул их. Мама встала с дивана и подошла к папе, машущему снимком полароида.
– Уже видно? – мальчик заболтал ногами, а потом, не в силах больше ждать, подбежал к родителям.
– Вот, – папа вытянул руку с фотографией, на которой черными силуэтами начали проступать его жена с сыном. – Красотки мои.
– Я не красотка, – запротестовал мальчик, вставая на носочки, чтобы лучше видеть. – Я красавец.
– Конечно, красавец. Ещё бы пиджачок. Все, все, я шучу, – мама заулыбалась, подходя к окну. – Едет твой автобус.
– Ой все, – мальчик сам не заметил, как это вырвалось изо рта, он не хотел показывать страх.
– Ой все, – передразнил его папа, наблюдая, как сын скрывается от позора в коридоре. – Спину прямо, грудь выпятил и вперед.
Мальчик натянул кроссовки, подумав о том, что его новым одноклассникам этого делать не надо. Это так странно – не снимать обувь дома.
– Мам, а в школе ребята как с утра встают с кровати, ботинки сразу надевают и так идут потом?
Папа передал тяжёлый рюкзак с твердой спинкой. Мальчик поежился – теперь он не сможет сгорбиться, а ведь под тяжестью сумки так хотелось это сделать.
– Думаю, у них не одна обувь на все случаи жизни, – мама посмеялась и наклонилась, чтобы его поцеловать. – Все, удачи, котенок. Мы заедем за тобой после уроков.
Мальчик прижался к цепляющейся синей ткани и к ее волосам, которые она всегда поливала лаком, но пахла все равно кремом для рук.
– А вы почему наряднее меня, если в школу не идете?
Мама снова засмеялась.
– Сына, я в этой рубашке на работу каждый день хожу, – усмехнулся папа.
– Просто я тебя не вижу. Ой, поставь!
Мальчик засмеялся – папа поднял его за руки, чтобы обнять, но отпустил на секунду и подхватил только за рюкзак.
– Ты его так удушишь, – предупредила мама.
Она была права – лямки рюкзака больно впились в тело, но мальчик продолжал висеть, смеясь.
– Зато не будет тянуть время. Ой, без тебя поехали.
– Где?!
Мальчик выскочил из дома и прыгнул в автобус. Только там понял, что машина не тронулась и что папа его обманул.
Отец соврал и когда говорил о Японской мечте, которая его ждет. Александр мог цепляться за нее, но в итоге все выйдет, как в тот раз, когда он так же вынуждено вернулся пусть не в СССР, а в Россию пожить у дяди. Отец заберет его, посчитав, что в Штатах снова безопасно, и Александр, сколько бы ему не врали, насколько бы он не повзрослел, отказать не сможет. Но был еще второй, менее приятный вариант: отец ошибется, и дома снова окажется небезопасно. И тогда лезвие ножа или пуля настигнут кого-то из них окончательно.
Александр не забывал об этом весь следующий год, пока жил у бабушки. И все же смог добиться Японской мечты: получал неплохие отметки, завел друга, был вежлив и терпим – окончательно стал Алом. Но проснувшись под конец зимы, понял, что жизнь в этом году воспользовалась днем розыгрышей еще до начала весны. Мир и труд закончились в феврале, когда он услышал утробное рычание автомобильного мотора во дворе своего нового дома.
