Утопленница и игрок - страница 20

На шестой день «мужик» уже сидел и вполне сносно мог шевелить конечностями.

Дедок-хируг оказался классным спецом, недаром столько лет вкалывал в «Бурденко», главном военном госпитале.

Маня неукоснительно – очень строго – следовала его «рекомендациям», все время ныряя в записи.

«Больной» молчал, стиснув зубы, кривился, морщился. Иногда мычал, но не стонал – терпел.

Герой.

… Впрочем, пару раз по вечерам, после перенесенных процедур «герою», несмотря на обезболивающие, бывало совсем фигово – и тогда Маня клала ему руку на лоб. «Мужик» моментально облегченно и расслабленно засыпал.

Седьмой день был переломный – знаковый.

«Пациент» встал. И начал сам справлять «большую и малую» нужду – Маня только выносила.

Пару дней осторожно расхаживался, сначала около кровати, потом по комнате. А потом, дней через десять – уже бойко шагал по всему дому и участку.

Дело очень быстро пошло на полную поправку. Недели через две «мужик» был уже практически как огурец.

И опять прав оказался Веркин дед – «мужик» изначально оказался крепкий и крупный, здоровый – и зажило на нем все как на той самой пресловутой «собаке».

… Получилась, правда, очередная странность. Произошла еще одна удивительная вещь.

Выздоровев и обретя силы, «мужик» не ушел – по неясным для Мани причинам.

Прижился.

Как оказалось – никуда не спешил.

Не уходил – и все.

Висел у нее над душой, активно требуя хлеба, зрелищ и душевного участия.

Текли рекой Манины денежки, таяли скромные запасы. Бывший владелец Rolexа все время хотел кушать.

Пока он был «лежачий», Маня кормила его кашами и выпаивала куриным бульоном с ложечки. Еще от своей бабушки Маня слышала этот рецепт: крепкий куриный бульон – лучшее средство для выхаживания ослабленных, «тяжелых» больных, после операции, например. «Дает силы и поднимет на ноги кого угодно», – утверждала бабушка.

И точно. «Пациент» на глазах окреп. Даже слишком, с Маниной точки зрения.

И по новой разговорился. Стал капризничать. И наглеть.

– Мань, я не хочу больше каши. И бульон не хочу. Сама пей. Только без хлеба, а то еще разнесет – в дверь не пролезешь.

Маня не реагировала.

– Мань, я мяса хочу. Здесь это можно организовать, а?

Сам он, по-прежнему, из дома и с участка не выходил – ни ногой. Ни разу. И никому не звонил – телефон не брал и не просил.

Манины денежки стремительно улетали. А у нее и так было негусто. В издательстве обещали заплатить недели через три – Татьяна сообщила, они с ней на днях общалась в чате. Про «мужика», кстати, Маня ничего ей не сказала, решила – вообще не говорить, по разным причинам. А вот насчет зарплаты и гонораров Маня живо поинтересовалась – тема более, чем актуальная, особенно сейчас.

… Раньше Маня, как и Татьяна, ходила на работу в редакцию каждый день. Но с тех самых пор, после того, что с ней случилось – перестала. Сначала валялась по больницам, потом – просто была никакая. Начальство к ее несчастьям отнеслось с пониманием. За что Маня начальству и руководству была страшно благодарна.

Редкий, между прочим, случай в наше «капиталистическое» время. Татьяна и тут, надо сказать, подсуетилась, надавила по возможности, вовсю формируя общественное мнение.

Короче, Маню не уволили. Просто как бы перевели на полставки, вдвое сократив зарплату и разрешив работать дома – «на удаленном доступе», что Маню как раз устраивало – она была больше не способна ходить на работу, не могла никого видеть и ни с кем общаться.