В конце 1987 года я вдруг заболел. Работать бурильщиком я уже не мог. И меня перевели слесарем на базу бурового оборудования (УБР-2). Я окреп, потому что работал в цеху (в тёплом помещении). В 1988 году окончил курсы в Школе Буровых Кадров и остался там; с великим удовольствием работал на полигоне ШБК бурильщиком-инструктором. То есть, работа была по душе. Но. В ШБК уже я зарабатывал намного меньше, чем бурильщик в УБР-2. Жена моя (мать моих детей) сказала суду: «Мне не нужен больной муж!»
Этого мне и следовало ожидать. В 1976 году, когда я получил тяжёлую травму, жена сразу же, и «насовсем» уехала к своим родителям. Нежилец я был на вид; неузнаваемым и ужасным на лицо. И главное; я часто ревел как зверь от невыносимой тяжести; тело было неподъёмное. И от собственного бессилия я издавал непонятные звуки, нагоняя страх окружающим. Я помню
это. Нестерпимая была боль, и по всему телу. И я пытался уйти от сильной
боли – встав на ноги свои.
В 1990 году (спустя 14 лет после травмы) я долго и мучительно умирал от
старых ран. Врачи со всех сил своих лечили крепкую мою нервную систему; была сильная боль по всему позвоночнику. Но не таблетки и уколы, а работа успокаивала меня. Когда я приходил домой после работы, обозлённая жена постоянно набрасывалась на меня с кулаками и всегда старалась ударить побольнее, чтобы я избил её. Она очень хотела посадить меня в тюрьму. Но я
уже понимал, что жену мою поддерживает судья Чижова. Если бы я ударил нападавшей, то наказали бы меня по всей строгости закона. Адвокат не смог бы защитить меня. И поэтому я молча принимал удары. Дети (маленькие) плакали. Жена моя избивала меня лишь тогда, когда дома не было старшего сына. Завязывала она всегда на лоб свой (вокруг головы) сложенный простой женский платок, и говорила детям, что я её бью (обижаю). Дети верили ей и жалели мать. И смотрели на меня с откровенной ненавистью. Когда дети уже уходили в детскую комнату, успокоившись, жена открыто торжествовала; и с гордостью говорила мне: «Они убьют тебя – когда вырастут!»
Я уверен; устраивать подобное представление могла лишь психически больная женщина. Когда двоюродная сестра жены разрубила топором отца родного, мать моих детей сказала: «Правильно она сделала! Не надо было ему ворчать!» Я возразил ей тогда. И жена моя («мудрая судья») говорит мне: «Дурачок! Детей надо воспитывать тогда, когда они маленькие! Сестра моя уже взрослая!»
Я спросил у Творца: «Господи! За что же меня так сурово наказываешь? В чём я повинен?»
Бог (Творец) ответил мне откровенно: «Безумец! Вспомни отца своего!» И я вспомнил. И увидел свой «Рассвет»: работа не законченная. Значит, мне необходимо немного поработать, как во сне. То есть, наяву надо сочинить «Загадочное перезахоронение».
Мне не хочется ворошить прошлое, но мысль о происхождении сатаны требует жертв (семейная тайна становится явной). Перестраховывая свой труд, я напомню вам мудрость старцев: «Всему Воля Творца. Чему быть, того не миновать.»
Я думаю; Дочь (София) стала Королевой Абсолютной Красоты, и летала в облаках небесных. То есть, полюбила себя сильнее, чем Отца. И упала вниз; выпала из Божественного Круга (1, 2, 3, 4.). Это Мысль. Падший дух принял тело сотворённого человека (тело Адама). Я уверен; невидимый дух может принять как мужское, так и женское тело. Если я прав, значит падший дух (4) во мне.
