Увертюрное вступление - страница 5

Она сидела в шезлонге и смотрела на море. Нисколько не удивившись, что встретила её здесь, я подошла. Мы разговорились. Она по-прежнему ласкалась к моему лицу взглядом серо-голубых глаз, как и раньше, улыбалась краешком губ и привычным для всех нас, знавших её, движением убирала за ушко прядь тёмно-рыжих вьющихся волос. Раскрыв друг другу с десяток женских секретов, мы решили поплавать. Она пошла впереди, и я обмерла: её бёдра по-прежнему смотрелись чуть шире, чем нужно, а ноги – немного короче, чем ей хотелось. Тем не менее, загорелая фигурка была стройной… размер сорок четвёртый, не больше. Она худела неистово, а, похудев, приобретала сходство с любимой героиней американского сериала, которая знала о сексе всё и не боялась сказать об этом.

Мой друг, как и было условлено, ожидал меня в холле. Мы подошли, я представила новую знакомую. Он внимательно вгляделся в лицо женщины и, как будто ничего не случилось, поддержал разговор. Когда мы остались наедине, он, не скрывая изумления, воскликнул:

– Это же …! – и он назвал имя моей подруги, которую прекрасно знал.

– Правда?!? Ты тоже обратил внимание на сходство?

– Обратил внимание?!? Да я полностью поверил в её присутствие! А кто она?

Мне очень хотелось сказать, что моя новая старая подруга, как и была, осталась художницей, что она продолжит писать мой портрет, который не успела когда-то закончить, и что через месяц она улетает на стажировку в Италию, а буквально на днях в известном издательстве выходит книжка моих стихов с её иллюстрациями…

– Она работает в местной парикмахерской. И я уже записалась к ней на стрижку и укладку…

То единственное,

что хочется больше всего в жизни,

как правило, нельзя купить за деньги

Мэрилин Монро

– Надо же так! Он настоящий! – Мэри повертела в руках человечка. Тот покосился на неё, смолчал, поэтому она спросила:

– А говорить он умеет?

Продавец пожал плечами:

– Это первая партия, нам завезли их буквально час назад, ещё даже в зал все коробочки не вынесли. Почитайте инструкцию – там всё должно быть…

– А цена? Они дорогие, наверное?

– Для вас… – он окинул её «фасад» риелторским взглядом, – мы сделаем скидку. Процента три. Устроит? И посмотрите цвет глаз повнимательнее. Обычно дамам вашего эээ… круга нравятся темноглазые, с поволокой…

Она машинально последовала его совету и, повернув человечка к себе лицом, взглянула ему в глаза…

– Нет. Этот голубоглазый.

– Не будете брать?

– Буду. Брать.

– Значит, я выписываю чек?

Она поставила человечка на прилавок и, прежде чем продавец сгрёб существо, чтобы завернуть в шуршащий дырчатый пакет, успела заметить, как тот виновато пожал худенькими плечиками… «Действительно, – подумала Мэри, – разве он виноват в том, что его сделали голубоглазым, что именно его первым достали из коробки и показали и в том, что он мне сразу понравился?» Она вспомнила мультик про Чебурашку и мысленно кивнула единственному зрителю в зале, который аплодировал прозорливости писателя Успенского, с чьей малой родины в ближайшую «Пятёрочку» регулярно завозили горчицу в баночках.

«Ой, а я горчицы куплю и сосисок! – с радостью подумала она, когда вышла из троллейбуса на своей «Садовая, дом 6», размахивая фирменным пакетом, – они обычно любят сосиски с горчицей…» Кто такие «они», было неважно. «Они» где-то всегда существовали, в каком-то другом измерении. «Они» ходили на премьеры фильмов; торопливо застёгивали молнии на платьях своих жён перед тем, как сесть в Maserati; «они» смотрели на метеорный поток Персеид в телескопы, выходя на громадные, как палубы, балконы, обутые в фирменные домашние туфли с задранными носами; «они» за два часа до надрывного звонка биржевого брокера узнавали, что акции «Мечела» на Московской бирже рухнули… И на ужин «они» обычно любили съесть пару сосисок с егорьевской горчицей. Да! И с зелёным горошком. Непременно той самой фирмы, звуки от названия которой так приятно перекатываются во рту, если немного, без педалирования, пожеманничать, стараясь совпасть с мужским идолом по имени Мэрилин на растиражированном фото: Bon-du-elle!