– Доброе утро, капитан! Как Вам спалось сегодня? – произнес он с заискивающим возбуждением в голосе.
Но, капитан не ответил. Могучий, с крупной головой на мощной шее, он как каменное изваяние застыл среди всеобщей нервозности. Ветер развивал лоскуты рваной рубахи, через дыры которой виднелся крепкий загорелый торс. Подбородок был поднят вверх, густые брови надменно изогнуты, а недовольный, злой взгляд скользил по фигурам и лицам вконец растерявшихся матросов. Они непроизвольно втягивали головы в плечи и прятали глаза, ибо знали, что подобная нарочитая молчаливость хозяина ничего хорошего обычно не предвещало.
– Доброе утро, капитан, – искусственно бодрым голосом сказал Граф Примиус, приближаясь к Энгелю. – Я вижу, Ваши люди боятся Вас!
– Да, просто не знают, чего ожидать! – слегка усмехнувшись, довольно миролюбиво ответил капитан. – Я по утрам, обычно, зол бываю…. Вот и гоняю их иногда, почем зря.
– Отчего же так? – вежливо поинтересовался граф.
– Да, обычно вечерний ром утро и портит. Не мое это время – утро, – вдруг открыто улыбнулся капитан. Улыбка обнажила неожиданно белые ровные зубы, на мгновенье осветив его лицо.
– « Ох! – мысленно восхитился этим преображением граф, – да, он просто неотразим! Понятно, почему капитан пользуется успехом у женщин!»
Между тем, взгляд капитана остановился на клочке бумаги в руке графа, и улыбка на его лице уступила место выражению злой и неприветливой иронии.
– Что это вы, граф, живописью интересуетесь… или самими живописцами, – еле сдерживая раздражение, спросил он.
– Ах, да! Это! – растерянно вертя в руке рисунок Лилу, промолвил граф. – Прекрасный этюд! Смею Вас заверить, очень оригинальная манера письма. Невероятно! У этого юноши возможно большое будущее!
– Что еще за большое будущее? – грубовато перебил графа капитан. – У кого? У этого замарашки?
Капитан снисходительно махнул рукой в сторону Лилу, и нарочито громко продолжил:
– Этот бездельник толком и делать то ничего не умеет. Совсем никчемный малый. Даже и не знаю, зачем держу его на корабле. Толку от него никакого. Вот скину на берег в ближайшем порту, будет знать.
Матросы, на слова капитана отреагировали дружным, одобрительным гоготом.
– Да так ему бездельнику и надо!
– Лучше бы палубу помог драить!
– А то – ишь, художник, какой выискался!
– Целыми днями рисует! Живого места на корабле не осталось!
Парень, между тем, затравленно озирался. Он с щенячьей преданностью, пытался заглянуть в глаза капитана, силясь понять, шутит тот или нет.
– Напрасно, Вы так, капитан Энгель! – не обращая внимания на развеселившихся матросов, с вызовом в голосе произнес граф Примиус. – У Вашего юнги изрядный талант, знаете ли. Если он на корабле не нужен, так отдайте его в подмастерья к художнику. Там он будет к месту. И я Вам в этом деле помогу. Мой друг, великий мастер, художник, увидев работы этого юноши, с радостью возьмет его в ученики.
Капитан резко повернулся к графу и с холодным бешенством стал сверлить его взглядом. Граф глаз не отводил. Матросы мгновенно замолчали. И над палубой вновь нависло тревожное напряжение.
– А зачем это Вам нужно, граф? – сквозь зубы процедил Энгель. – Мальчик приглянулся или что другое у Вас на уме?
– Нет! Ничего другого! – миролюбиво отозвался граф. – Просто знаю – талантам нужно помогать. А юнга, повторяю, талантливый малый.
– И откуда же Вам это понимать? – переходя на зловещий шепот, спросил капитан. – Талантливый он или нет?
