И сегодняшний день не стал для нее исключением. Первое января, десять утра, она там, где и должна быть – в душе.
– Чистюля, – испуганно констатировал Сергей.
– Может, она не видела ничего, иначе бы не пошла в душ, так ведь? – Сергей лишь пожал плечами. Все трое по-прежнему ютились около тонкой входной двери, пытаясь понять, что происходит за ее пределами.
Послышались медленные шаги. Без сомнения, сосед направлялся в сторону душевой, а по дороге стучал в двери. Гриша уже ничего не спрашивал, и делал это машинально, проверяя реакцию жильцов, «откроют, не откроют? А если откроют, то что скажут? Как посмотрят?». Не было сомнений, что он намерен идти до конца. Вероятно, тот, кому он звонил, дал ему дельный совет:
– Надо всех почикать, – мог сказать он, – чтобы свидетелей не осталось. Как всех устранишь, звони, а я пока выпью за тебя, – и Гриша повиновался, потому что не знал, что еще ему делать. Уж точно он не планировал сдаваться в полицию.
Маша отошла в центр комнаты, достала телефон. Друзья смотрели на нее, не отрываясь от двери. Ребята посчитали, что она в очередной раз звонит в полицию, как обычно и делают люди: вызывают, ждут пять минут, а затем звонят снова, потому что в такие моменты время тянется очень долго и банальные пять минут протекают, как два часа.
Из трубки доносились гудки. Вызов шел, но адресат не торопился отвечать на звонок. Наконец в динамике что-то щелкнуло и послышалось стандартное: «алё».
– Слушай внимательно, – вполголоса заговорила Маша, – я говорю серьезно! К тебе сейчас идет убийца, слышишь? Он подходит к душевой. Возьми что-нибудь тяжелое… Не перебивай! – нервно произнесла Маша и продолжила. – К тебе идет мужик, он хочет тебя убить, ты понимаешь или нет? Возьми что-нибудь тяжелое и приготовься, если откроется дверь, бей и беги к выходу! Убегай из общежития! Поняла?
Трубы успокоились. Наступила тишина. Значит, воду в душе выключили.
«Тук, тук, тук», в самом углу коридора послышался характерный стук.
– Мне надо помыться… открывай, – небрежно произнес сосед, стараясь четко проговаривать слова.
Никто не ответил. Молчание. Подозрительное, выдающее жертву молчание. Не нужно быть психологом, чтобы понять – Чистюля в курсе. Она что-то знает. Много или мало, но достаточно, чтобы избегать столкновения с Гришей.
«Тук, тук, тук».
– Слышь, нет? Мне надо, – повторил Григорий.
– Я сейчас! Я почти все! – ответил испуганный тоненький голос девушки.
– Ладно, я потом зайду, купайся, – произнес мужчина, и вновь возникла тишина.
Друзья переглянулись. Он что, действительно, хотел просто помыться и в итоге решил уйти? А если решил уйти, то почему не слышно шагов…
Чистюля сбросила вызов.
– Ах ты сука! – чуть ли не взвизгнув произнесла Маша, повторно набирая соседку, но было поздно… Щелкнула задвижка, раздался скрип двери душевой. Телефонный звонок донесся из коридора, потому что теперь его не отделяла дверь… Бедная Чистюля решила, что все очень просто. Она позволила себе подумать, что человек, который стучался к ней, решил уйти. А, может быть, она подумала, будто ее разыгрывают соседи, с которыми она хронически ведет «холодные войны».
Раздался тихий хриплый смех.
– Е-хе-хе, попалась! – довольное рычание, словно охотник загнал добычу, за которой следовал несколько часов кряду.
– Можно я пойду, мне домой надо? – успела спросить Чистюля прежде, чем тяжело задышала и заплакала. Тихо, испуганно, так, чтобы не раздражать Гришу, не нарушать установленную им тишину.
