Маша закусила губу, затем зажмурилась и, обхватив руками лицо, попыталась сдержать слезы. Не вышло. Она очень хорошо знала Чистюлю. Та была одной из немногих, кто по-настоящему с ней дружила. И хоть Маша и не видела, что именно происходило в коридоре, но ярко представляла себе, что в предсмертном состоянии, едва дыша и теряя сознание от ран, Чистюля шарит у себя по карманам, чтобы вытереть кровь со своей яркой белой одежды…
Она только что была жива, а спустя несколько мгновений уже нет. Осознание безвыходности, страх и еще черт знает что сплелись в разуме Маши в один сплошной клубок. Ей хотелось кричать, выть, забраться, наконец, в самый темный угол под кроватью, и лежать там, пока все не закончится. Нет, даже не так – лежать, пока все не исправится! Лежать до тех пор, пока Семен не войдет в комнату и не скажет, «Ну вы чего здесь застряли? Кстати, вы выяснили, что там этот алкаш за стеной буянит, может быть, вызвать полицию все-таки, а?», лежать до тех пор, пока не позвонит Чистюля и не начнет жаловаться, что парни в очередной раз по пьяни ходят в женский туалет и загаживают стульчак, который она потом упорно моет с хлором… Но ничего уже не исправится, девушка понимала это, но не могла принять.
Где та справедливость, о которой рассказывали воспитатели в детском доме? Где тот Бог, что позволяет подонкам разгуливать по земле и лишать жизни ни в чем не повинных людей? Маша в одну секунду перестала верить и в первое, и во второе.
Жгучий поток слез застилал ей глаза. Контроль над телом уступал место панике, но необходимо держать себя в руках. Во что бы то ни стало. Не только ради себя, но и ради Димы и Сергея. Нельзя шуметь, иначе Гриша услышит… и придет. Он здесь, недалеко, прямо за хлипкой дверью. Слышал ли кто-нибудь с других этажей, что здесь происходит? Может, кто-то уже спешит на выручку? Тогда удастся продержаться до приезда полиции.
Чьи-то руки обхватили ее за плечи. Маша вовремя сообразила, что это один из ребят, чудом не закричав. Это был Дима. Кто же еще? Они всегда поддерживали друг друга, держались за руки, обнимались. Прям как родные. Сергей на такое не способен. Он весельчак и балагур – компанейский парень, и Маша любила его за это, но, когда необходима поддержка и забота, Сергей становился точно каменный истукан.
Конечно же, это Дима. Он гладил Машу по голове и шептал на ухо, что все будет хорошо.
А из коридора снова послышался стук в дверь. Должно быть, Гриша возвращался, и решил пройтись по жильцам по другую сторону корпуса. Совершенно непонятно, что творилось в его голове. И что спровоцировало на такие действия. Сосед не был душкой – да такие тут и не живут – и все же он казался обычным, даже когда выпивал лишнего и устраивал скандал в семье. Его жене периодически попадало, но это совсем не одно и то же, что убить ее, да еще и… Видимо, у Гриши сорвало клапан и на место его уже не приделать.
Сергей вздрогнул и попятился от двери.
– Что делать? – спросил он, ища конкретных инструкций у друзей.
Но никаких инструкций не было. Дима успокаивал подругу и не замечал происходящего. Он словно закрылся от всего, найдя для себя четкое и понятное занятие.
– Димон! – прохрипел Сергей, привлекая к себе внимание.
Парень поднял на друга глаза и кивнул, мол, «чего тебе?».
– Надо сидеть тихо. Он же не знает, что мы тут.
– Он видел тебя в коридоре? Ну, когда… – Дима не договорил. Слезы наполнили его глаза при воспоминании о Семене.
