– В книге все это извратили. Папа сказал, что любая реклама – это хорошая реклама, но я знаю, что он расстроился. Теперь я пытаюсь все исправить.
– Каким образом?
– Написав его биографию. У меня множество воспоминаний и фотографий. Я хочу изложить все так, как есть на самом деле.
Алекс узнал в ее взгляде то, что было хорошо ему знакомо. То, что он видел каждое утро в зеркале, когда собирался на работу, – целеустремленность и энтузиазм.
– Вы работали в издательстве, так что у вас должны быть необходимые связи, – сказал он. – Напишите ее.
Как будто это так просто сделать!
– Вы понятия не имеете, как много труда…
– Вы говорили, что у вас сейчас нет работы.
Алекс улыбнулся, но она покачала головой. Он ничего не понимает, поэтому обсуждать с ним свои несбыточные мечты глупо.
– А как насчет вашего генеалогического древа? – спросила Аллегра. – Уверена, оно не такое сложное, как мое. Никаких скандалов.
– В действительности… – Он осекся, когда понял, что чуть не сказал ей о том, о чем даже в дворцовых стенах говорить запрещено. О том, что его сестра София – результат интрижки его матери с британским архитектором.
Глядя в искренние зеленые глаза Аллегры, смотрящие на него из-под густой челки, он пожалел, что не может признаться ей в несовершенстве своей семьи.
– Оно довольно простое, – сказал он вместо этого.
– Вам повезло, – вздохнула Аллегра. – В нашей семье я самая надежная и практичная. Мои родные не поверят, что я потеряла работу. – В ее взгляде промелькнуло что-то близкое к панике. – Если я в ближайшее время не найду новую, то не смогу платить за аренду квартиры, и мне придется вернуться в папин дом, где я больше не буду сама себе принадлежать.
Его глаза сказали ей, что он понимает ее.
– Я сейчас чувствую то же самое, – сказал он, подавшись вперед. – Именно поэтому я и не хочу пока возвращаться домой. Когда я захочу этого, я пойму.
– Да, – ответила Аллегра и сказала еще что-то.
Алекс ее не слушал. Его мысли были далеко.
Он посмотрел на столик, где сидел на прошлой неделе с пожилым человеком, делившимся с ним своими планами, которым было не суждено осуществиться.
Глядя в окно, за которым по-прежнему шел дождь, он подумал, что не хотел бы состариться, не осуществив свои мечты. Еще каких-нибудь пару лет, и он сможет вернуться и исполнить свой долг. Но как ему сказать об этом своим родным?
– Ваш брат не может это сделать? – Вопрос Аллегры вернул его к реальности. – Если вы не хотите становиться королем…
– Я не говорил, что не хочу становиться королем, – поправил ее Алекс. – Я просто сказал, что мне нужно больше времени. – Он нахмурился. – Нас с Маттео воспитывали по-разному. Разумеется, если со мной что-нибудь случится, престол перейдет к нему, но… – Внезапно для него стало важно, чтобы она все поняла. – Ранее вы упомянули о том, что люди чувствуют на похоронах. Что они расстраиваются.
– Так и есть. Это нормальная реакция.
Он покачал головой:
– Не для всех. Когда умерла моя бабушка, мне было семь лет. На похоронах было много людей. На кладбище, – он не знал, зачем рассказывает ей то, о чем давно не вспоминал, но ему нужно было заставить ее понять всю серьезность ситуации, – Маттео был расстроен. Сначала мать принялась его успокаивать, затем отец взял его на руки. Я это помню благодаря фотографии в газете. Когда гроб начали опускать в могилу, я тоже заплакал. Отец схватил мою руку и крепко сжал. Он это сделал вовсе не для того, чтобы меня утешить.
