Гроу распирало от вопросов, его любопытство мог частично удовлетворить Медведь. Однако разбойник был не лучшим собеседником, к тому же напуганный ночной бойней он вряд ли станет откровенничать. Нет, лучше заняться Падом.
Рыжебородый стоял за стойкой и всем видом показывал, что не прочь поболтать. Гроу положил ложку между собой и глиняным горшочком, показывая курносому слуге, что наелся.
– Куда собрался? – В растрепанных волосах Медведя пробежала красная искра. Он по привычке воинственно раздул ноздри и стиснул в кулаке чарку, но наполнявшая ее травяная настойка подходила ему, как лютня палачу. Гроу поиграл челюстью и взглянул так, как обычно смотрел на элраятских купцов, когда грозил им расправой за неуплаченные долги:
– Олд, чуйка у тебя есть, раз в Меже не сварился. Прислушайся к ней и сгинь. Ты, как пес, лишился хозяина и хочешь прибиться к барону. Не выйдет. Не видать тебе ни покровителя, ни золота. Говорю один раз ласково и терпеливо – у нас разные пути, и разойдутся они здесь.
Красноволосый ответил кривым оскалом, вот только на дне глаз замаячил страх. От такого бандита, как Медведь, можно было в самый неожиданный момент получить колотую рану под лопатку.
Уловив движение за окном, Гроу потерял к собеседнику интерес.
К харчевне приближалась толпа селян. Заполнив двор, они загудели как ветер в шахте.
Пад подбежал к окну, выругался и поспешил на крыльцо. Гроу напрягся, но остался за столом. Он ничего не сделал, с чего бы ему прятаться. Не пошевелился и Медведь.
В зал вслед за взволнованным хозяином вошли двое мужчин, похожие на самого Пада, как дубы во дворе друг на друга. Только один из них надел нелепый красный берет, а второй вплел в рыжую бороду зеленую ленту. За ними в толпе Гроу заметил долговязого мужчину в оливковой мантии младшего служителя Троих. Всего в зал набилось не менее сорока человек. Курносый слуга засуетился, распахивая окна. Пад рассадил всех по скамьям, запретив сдвигать вместе столы. Гроу встал у стены, не желая делить с гудящими селянами лавку. Слово взял младший служитель:
– Приказ герцога. Понимаете? Подкрепленный согласием священного конвента, – прохрипел он, взмахнув свитком с черной печатью.
Пад протянул ему кувшин, и младший служитель сделал несколько глотков:
– Спаси вас Ней. Итак, полно! Поберегитесь, живые души! Никто не вправе приближаться к ядовитым землям. Даже я и мои духовные братья держат аскезу. Терпите и мужайтесь. В терпении зерно покоя, а в покое – залог счастья.
Стены задрожали от возмущенных голосов, вовлекая в поток общего возмущения и Гроу. Его мышцы налились свинцом, вены на руках вздулись.
– А поле чем сеять? Тоже терпением? – воскликнула пожилая женщина за центральным столом. – Почему мы не можем зайти в амбары? Они были закрыты и уцелели.
Ее поддержали остальные.
– Чудовище пожгло землю вокруг хранилищ, – служитель с трудом перекрикивал собравшихся. – Ступать на проклятый пепел нельзя! Хотите оскверниться, подхватить безумие и отойти в мир духов?
– Люди не хотят околеть с голоду! – голос Пада громыхнул и придал веса его словам. Другие селяне притихли. – За кривым хребтом целителей ждали с заморозков до равноденствия. Сколько они станут добираться до нас?
– Целители гибнут… – Младший служитель вглядывался в лица селян. От его голоса веяло смертельной усталостью. – Я постараюсь устроить сбор зерна вам в помощь. Но если нарушите запрет, если ослушаетесь герцога, вам и верховный служитель не поможет. В трудные минуты жизни мы слабы и жаждем утешения. Так ищите его в сердцах своих, ибо сердце есть источник мудрости предков. Ищите его, преклонив голову на плечо ближнего своего, ибо он друг и союзник твой. Не следуйте за страхом, ибо сие есть путь во мрак темного мира. Так завещано!
