«Моя душа Галичика! Я не думал, что молчание будет и если ты будешь забывать меня так быстро… Я не знаю, что могу делать, потому что не могу забыть тебя. Сейчас будет месяца когда я послал письмо, но ты не хочешь ответить. Пачиму?»
Дала прочитать Раисе, а она расхохоталась:
– Ну, и что ты ответишь этому «пачиму»?
– Ну, что-нибудь отвечу…
Странная, конечно, Раиса. Похоже, глядит на всё со своей надуманной высоты, и никто ей не нужен.
…Снимали с ней сюжет для «Новостей» в Обкоме комсомола, и она пошутила:
– Влюби-ка в себя Хрыськова! – И как всегда громко рассмеялась: – Он же тает от тебя, вот и попробуй.
А Хрыськов – второй секретарь Обкома, «растущий товарищ», о котором говорят, что возьмут в Москву.
– Так он же карьерист! – чуть не вскрикнула, но, заметив её удивленный взгляд, смягчила своё отторжение: – Да и некрасивый. Толстенький, рыжеватый, с маленькими глазками. И фамилия ему подходит… Хрыськов.
– А что тебе от его глазок? Зато всеми благами будешь пользоваться.
Нет, не сошлись мы с ней во взглядах ни на Хрыськова, ни на «блага». И, думаю, не сойдемся.
…И всё же пользуюсь «благами», – Раисе дали комнату, и она взяла меня к себе. Правда, комната эта с общей кухней, на которой хлопочут еще две хозяйки, но мы обеды не готовим и поэтому соседки нам почти не мешают. А если бы ещё каждый день с шести утра какой-то мужик, собираясь на работу, не гремел над нами сапогами, то было бы вообще здорово.
…Ездили с Раисой на две недели в Сочи. Загорали, купались в море, бродили по городу с Сашкой, Володей и Николя, – познакомились с ними в первый же день. Из всех троих Николя, конечно, лучший, – блондин с голубыми глазами, с правильными чертами лица, – но вот ростом не вышел. А мне нравятся высокие, а мне нравятся стройные!.. Но всё ж подолгу гуляла с ним по набережной. И пахло виноградом, персиками. И шуршало галькой море, которое было в двух шагах… Но самой удивительной была поездка на озеро Рица. Да нет, озеро оказалось, как и озеро, а вот дорога туда!.. Скалы нависали над автобусом, а под нами то слева, то справа вдруг открывались ущелья, затянутые голубоватой дымкой! И захватывало дух. И кружилась голова.
…Раиса стала членом КПСС30. А ведь как-то рассказала анекдот: приходит мужик домой и жалуется жене: «Не везёт мне два дня подряд! Вчера в коровью лепешку вступил, сегодня – в Партию». Спросила её:
– И зачем тебе это?
– А для того, чтобы пускали за границу.
И как всегда, громко рассмеялась.
– Смотри, Раиса, а то станешь «верным ленинцем» и…
– Да нет, – перебила уже без смеха: – Такого со мной не случится.
Посмотрим.
…И всё же Лёвка предложил Раисе руку и сердце. Просила совета, что, мол, делать? А я сказала:
– Конечно, Лёвка умный, обаятельный парень, но такие, как он, больше ищут поддержки в любимых, чем – сами…
Нет, она сама ищет опору, ведь впереди у неё – Москва, а столица требует «крепких рук и надежных сердец», как сказал какой-то из её любимых журналистов, так что сбудутся, наверное, мои предположения: ничего у них не получится.
…Она пришла, присела на свою кровать:
– Обсуждали сегодня Лёвку на Комитете.
– За что? – встрепенулась.
– А-а, – махнула рукой – зачем-то в своём репортаже сказал, что не дают квартир молодым архитекторам, которые приехали к нам работать.
– Но ведь так и есть…
– Ну да, так и есть… – хохотнула: – Но зачем об этом объявлять на всю область?
Я только руками развела:
