Бормоча проклятия себе под нос, я мчусь обратно в одну из комнат и беру там фонарь, который зажигаю с помощью первой попавшейся трутницы. Потом вновь возвращаюсь к лестнице. Плотнее запахнув халат, я про себя медленно считаю до десяти, чтобы собрать остатки храбрости, и начинаю спускаться.
Шагая по уходящим вниз ступеням, я отмечаю витки спиральной лестницы. Два, четыре, двенадцать… От ее подножия тянется длинный холодный и сырой туннель. Круг света от фонаря простирается всего на несколько шагов вперед, и темнота вокруг кажется живым чудовищем, шепчущим свои угрозы из неизвестности.
У меня едва заметно начинает подрагивать рука, и фонарь издает дребезжащий звук. Стоит заметить, как мерцает внутри пламя, я другой рукой хватаю себя за запястье, стараясь держать его неподвижным. Не хватало только, чтобы мой единственный свет погас.
Этот туннель из камня, скрепленного известковым раствором, выглядит одной из самых старых частей замка, но я ничуть не волнуюсь, что он может рухнуть. Опорные балки на потолке явно меняли совсем недавно. Кто-то заботился о состоянии древнего прохода. Вопрос в том, почему это делали.
Вдали виднеется серебристая арка, в которую льется лунный свет. Выход, ведущий наружу. Когда я подхожу ближе, до слуха долетают чьи-то голоса. Они доносятся из леса. Замедлив шаг, я ставлю фонарь на каменный пол. Проход медленно поднимается вверх. Под ногами больше нет луж, но я замечаю несколько пар следов. Здесь довольно узко, так что двигаться можно лишь друг за другом. Поэтому трудно сказать, сколько людей прошло до меня.
Как бы то ни было, мокрых следов довольно много. И я подозреваю, что мне одной с ними не тягаться.
Я чувствую, что нужно поворачивать назад, но любопытство берет верх и настойчиво толкает меня вперед. Я ведь явилась сюда выяснить правду. И не уйду, пока все не узнаю.
Туннель выводит меня в лес. Тело пробирает дрожь. Может, от холода, а может, от ощущения, будто я внезапно оказалась у всех на виду. Скрытые в тенях деревья смотрят на меня предвкушающе, сквозь прорехи в пологе листвы над головой подмигивает бледный лунный свет, напоминая зверя с тысячью глаз.
Появляется желание нырнуть обратно в туннель и со всех ног бежать в безопасное поместье, но голоса впереди удерживают меня от этого. Среди деревьев, отвоевывая пространство у лесного подлеска, вьется истертая каменная тропинка. Она ведет как раз туда, откуда слышатся голоса. Ступив на самый край, я иду вперед и вскоре замечаю оранжевое мерцание. Я низко пригибаюсь и, стараясь держаться как можно незаметнее, осторожно подбираюсь к говорящим. Достаточно близко, чтобы разобрать слова. Но ничего не понимаю. Они говорят на странном, незнакомом языке.
Эти люди похитили лорда Фенвуда? Или они его сообщники? Судя по содержанию письма, сегодня ночью его ждало какое-то дело, из-за которого он мог расстаться с жизнью. Лишь только понимание этого толкает меня вперед. Я хочу услышать от него правду. Хотя бы один раз.
Я подхожу к дереву и прислоняюсь к нему спиной. Теперь люди заводят какую-то песнь. Их смутные очертания танцуют в свете костра. Я опускаюсь на одеяло из сосновых иголок, усеявших лесную подстилку, и очень медленно ползу вперед, стараясь незаметно подобраться к вершине небольшого холма.
Тропа, что змеится от самого туннеля, теперь ныряет вниз, в небольшую круглую долину, обрамленную деревьями, которые растут на вершине холма. И там, внизу, движутся четыре человека.
