– Бишон, – голос короля стал суровым, – пусть сами выбирают, что делать. Как со свадьбой, так и с сегодняшней ночью. Я не желаю больше ничего слышать.
– Прошу прощения, – Бишон замолчала и уткнулась в свою тарелку.
– Не запрещено, – робко возразила Грейс, – а скорее, не принято. В Эритрее очень много косных обычаев и правил, которые, по моему скромному разумению, пора менять. Речь, конечно же, не о переменах, во имя того, чтобы разрешить возлежание до брака, точнее, это не самоцель. Но любящие друг друга люди, которые заявили о своем искреннем интересе во всеуслышание, имеют право узнать, насколько они совместимы во всех отношениях. Это ведь не делает людей второсортными…
Она поняла давно уже, кто эта холодная красавица, беременная уже не впервые от брата принца Эранора. Понимала так же, что задеть её стараются намеренно, а не случайно. Прежняя Грейс бы стушевалась, но теперешняя постепенно менялась и становилась совершенно другим человеком, более уверенным в себе. Кроме того, Грейс была уверена и в Эраноре.
– Не сердитесь на мое невежество, леди Бишон. Я мало что понимаю в близости между мужчиной и женщиной – это правда. Но спросила я не потому, что желала поставить кого-то в неловкое положение. Просто, мне кажется, не все сводится лишь к проведению ночи вместе. Да и ночь можно провести вместе по-разному. За долгими разговорами и приятным алкоголем, едой. Танцами или пением. Игрой на гитаре, – Грейс смотрела на короля, улыбаясь. Она уже рассказывала ему о том, как они были с Эранором на берегу моря. Без интимных подробностей, конечно. А сейчас просто хотела переключить старика на позитивные мысли.
– Как я поняла, отдать венок в культуре Севера, означает подарить свое сердце. Эдакая маленькая свадьба пред богами и людьми. Моё сердце Эранор взял, дело осталось только за телом. Однако разве нужно куда-то спешить?
Девочек в Эритрее учили не смущаться интимной близости, не робеть и искусно доставлять наслаждение тому мужчине, которому им будет суждено отдаться. Конечно, все объяснялось на пальцах и настоящего обнаженного мужского тела ни одной эритрийке не показывали. Грейс казалось все равно, даже вопреки этим нюансам, что она готова. Потому она и подарила Эранору тот глубокий, пламенный поцелуй на берегу моря. Но дело было еще и вот в чем. Стоило ей помыслить об Эраноре, как о мужчине, как перед внутренним взором представала Хауфо с горящими глазами и взлохмаченной шерстью, угрожающе выпускающая когти, и шипящая.
Осмотревшись вокруг, Грейс вспомнила, что ни принц. Ни кошка еще не вернулись. Должно быть, Хауфо сердится на хозяина за то, что так рисковал собой. Принцесса понимала эти чувства, разделала их, однако, понимала и то, как глупо выглядит со своей обидой на фоне той, с которой принц связан куда теснее.
– А на счет свадьбы… – тут Грейс задумалась, покусывая губу, по её коже прошла волна мурашек. Она более не принцесса, в свадьбе нет никакого смысла, Бишон совершенно права. Грейс помнила о портрете с кинжалами в спальне принца. В голос же девушка лишь рассмеялась, резко сменив тему, – в конце концов, мы не в Эритрее! Но приятно, что вы осведомлены о некоторых аспектах жизни на Юге…Прошу меня простить!
Более Грейс было нечего добавить. Она поставила бокал с вином на стол и поспешно отошла, чтобы не ляпнуть лишнего и не выставить себя в дурном свете. Принцесса не знала, как теперь быть. Даже посторонние люди в курсе тех волнений, которыми делилась лишь раз с Ёрдис до восстания в Аспере. О том, что не знает, что испытывает, что не знает, нравится ли Эранору. Где заканчивается их игра во влюбленную пару и начинается правда? Он просто помогает бедной принцессе или есть в его словах неподдельное тепло, а в ласковых прикосновениях – нежность?
