По правую сторону от Хрона пустовал один стул, который предназначался его сыну, далее всегда располагалась Хауфо, но сегодня она пропустила один стул, давая Грейс возможность сесть подле своего жениха. Так и должно быть.
Королева-мать явилась в сопровождении своих дочерей и заняла предложенное место. Грейс уже тоже хотела сесть с семьей Хокк, как положено, по старшинству, между Эсфеей и Тэсой, но Хауфо указала на место подле семьи Эранора. Чего тут удивительного? Но Грейс же более не принцесса Эритреи в глазах, понимающих в политике. Однако Терпсиона благосклонно улыбнулась и подтолкнула Грейс в спину. Грейс смущенно улыбнулась Хауфо, не совсем понимая, как устроена связь между принцем и божественным зверем, но подозревала, что кошка в курсе всего. Правда, король еще не может знать, что случилось и как. Королева верила Эранору и в его добрых намерениях не сомневалась, а еще ничего не говорила непонимающе присматривающимся сестрам.
По левую сторону король усадил свою младшую сестру Урд, а за ней Терпсиону и ее дочерей, остальные расселись как душе угодно. Все это время Грейс пожирал глубокий карий взгляд одного мужчины, троюродного брата Эранора, которому уже за сорок, рядом с который сидела жена и ребенок, но он смотрел на девушку в коричневом платье. Оддвар, третий сын четвертой жены кроля Геста, Фриды. Заядлый бабник, как и его сын Эдонис, который так же, как и отец смотрел на Эсфею и не стеснялся смотреть на Тэсу.
Все южанки хороши и изящны, но самая желанная, конечно же, средняя дочь Элеманха. К Грейс приковывалось куда больше взглядов при дворе, чем еще день назад. Пока она шла по галереям Каменного гиганта, улыбалась слугам, любезничала с придворными. Просто смотрела, чуть наклонив голову, своими карими глазами, а мужчины уже обращали на нее внимание. За минувшую ночь девочка обратилась в женщину и в ней поселилась некая непостижимая загадка. Не мудрено, что Оддвар мог бросать на цветущее создание заинтересованные взгляды. Было бы куда более странно, если бы не бросал. Южанки кажутся яркими, сочными, теплыми на фоне северных холодных красавиц. В диковинку и их яркие глаза, и насыщенные солнцем волосы и, пусть и темная, по меркам Юга, но светлая для Севера кожа, напоминает бархат.
Руперт же пропал. После празднования Белой ночи, да и во время её, никто не видел сына торговой палаты Эритреи. Как сквозь землю провалился. Впрочем, саму Эсфею, проведшую прекрасную ночь в объятиях кузнеца, это не беспокоило.
– Я рад, что с Элеманхом все обошлось. Уверен, Эранор уже занялся этим вопросом, – заверил король всех, кто сидел рядом, и не ошибся.
Оживленный королевский завтрак Фирненов нравился Грейс. Он был более искренним, нежели на Юге, более шумным. Пусть к началу завтрака Эранор не явился, Грейс извинилась от его лица. Тэса и Эсфея переглянулись, решив позднее прижать среднюю сестру к стене и призвать к ответу. Что элементарно для Севера, странно для Юга.
Хауфо была не просто в курсе, всего случившегося она выглядела столь довольной, что это вызывало подозрение. Это совсем иное, чем когда Эрн коротал ночи в борделе или с придворными дамами. Там не было чувств, а здесь такая мощная палитра! Хауфо невольно разделяла ту влюбленность, которую Эранор испытывал к Грейс, потому относилась к ней более чем благосклонно и постоянно поглядывала на принцессу искоса.
