По мне словно резко проехались ножом. В мозгу вспыхнула молния и пронзила его насквозь.
Я снова вспомнил все свои горести. Я начал умолять сам не зная кого о том, чтобы время вернулось. Дайте мне возможность прожить жизнь заново, пусть это будет выполнимо. Я сейчас проснусь, а это была генеральная репетиция, и смогу убедить свою несчастную мать-одиночку в том, что стану как Кеша. Пусть Кеша вообще не родится, и она не будет о нем грустить, а отдаст на его место меня. Я буду еще не уметь говорить, и плакать будут в нашей семье только струны. Пожалуйста, заберите мои слезы, а мне отдайте весну, чтобы в своей зиме я не сожалел о лете, проведенном впустую.
Последняя нота. Разрешение. Аплодисменты.
Я конвульсивно захлопал, ощущая жар на своем лбу и щеках. Глазам стало больно смотреть, нос забило. Я не заметил, когда начал реветь, и не хотел.
Пока Саша уходила со сцены, я побежал в уборную. Лихорадочно тер глаза проточной водой; они все так же оставались красными. Удалось лишь промыть нос.
Я закрыл дверь и не успел отреагировать, как на меня обрушился птенчик. Она уже была здесь. Какая же ты проворная бестия.
– Александр Павлович! Я слышала, как вы хлопали. Вы хлопали громче всех!
– Ты молодец, Саш. – Я тер то один глаз, то другой.
– А мне чего не отсыпали? – Саша захихикала.
– Саш, ты о чем?
– Ну не стали бы вы плакать над моим исполнением. Признавайтесь, какие преступления перед законом вы совершили? Где она у вас растет? – Она ткнула меня в плечо смычком.
Я молча улыбнулся и сдавил себе живот, чтобы выпустить смешок. Саша поменялась в лице. Ее кристальные глаза теперь смотрели на меня с тоской солдата вдали от дома.
– Да ладно вам, Александр Павлович. Неужели плакали.
Я не произнес ни слова. Не было сил.
Она завела занятые руки мне за спину и уткнулась мне в грудь.
– Слушайте на здоровье, только, пожалуйста, не плачьте. Я вам играть буду, только вы не расстраивайтесь. Все еще будет.
– Саша, иди обсуждай концерт с одноклассниками, – я выдохнул без чувств. – Я пойду воздухом подышу.
– Хорошо. Увидимся на уроке. До встречи! – Она шутливо сыграла завершение из танго. Я улыбнулся.
Пока я брал куртку из гардероба, заметил в темном окне знакомую желтую голову. Из головы шел пар, усиленно и часто. Второй персонаж стоял в тени, падающей от фонаря.
Я проигнорировал сладкую парочку и вышел из школы. Решил сесть на скамейку и закурить.
– А вот и вы! Вы чего на морозе сидите? У окна же курить можно, – Саша гребла сапожками через сугробы.
– Ой, а я и не заметил, Саш.
– Ну, ладно.
Пару минут мы молча смотрели на угасающее небо. Я чувствовал, как мой нос покраснел. Начали просыпаться первые звезды. У нас обоих изо рта и носа вылетал пар – у меня табачный, у Саши – ледяной.
– Александр Павлович… – Я повернул голову с мертвым бычком в зубах. – Если бы у вас была возможность пожелать о чем угодно, что бы вы попросили?
– Знаешь, это мучает меня уже давно. Я бы пожелал, чтобы время вернулось.
– Переживаете, что оно упущено? – Саша сомкнула брови.
– Ну… Да.
– Кто вам сказал, что это так? Вы в цвету. Вам еще не поздно начать что угодно. Вы живы, вы сияете энергией. Отвернитесь от Иосифа и не сравнивайте себя с ним. Не сравнивайтесь со мной – это не было моим желанием. А вы начали по собственной инициативе. Это ли не богатство?
– Ты права, Саш. Я никогда не смотрел на свою жизнь под таким углом.
