Читать онлайн Виталий Шейченко - В центре мироздания

1. Мой мир

Единение с природой

От далёких предков диких

Унаследовал я нрав.

Потому и солнца блики,

И раздолье буйных трав

Я встречаю сердца криком

И, наверное, в том прав…

Не найти прекрасней где-то,

Как с зарёй воюет мгла,

Как лелеет флору лето,

Чтоб она нежней была,

Как до самого рассвета

Ветер бьёт в колокола.

Как пылают в лунном воске

Белым пламенем снега,

Как у маленькой берёзки

Ведьма злющая – пурга

Треплет рьяно ветви-коски,

Чтобы снять с них жемчуга.

А у многих – в сердце иней,

И для них всё это – чушь.

Смотрят дамы, как гусыни,

На весенний с неба душ

И на трепет нежных линий

На груди у юных груш.

Да и в сильной половине

Слабо чтут сиянье звёзд.

У мужчин на чувства ныне

Установлен строгий пост —

Карасями в затхлой тине

Ждут отправки на погост…

Неужели в душах – камень,

А в сердцах – из хлада гать?!

Я хотел бы в чувствах пламя

Вздуть из искры в благодать,

Чтобы нежными руками

Люди мир могли обнять!

1970

Это – футбол!

Удар, и вратарская удаль,

И даже нули на табло —

Бальзам для фанатского люда

Различным непрухам назло…

И если друг мой очень болен

И трудно выйти со двора,

Он будет грезить о футболе,

Забыв, что это – лишь игра!

Бывает – плохо,

Бывает – фол…

Но только ты не охай,

Ведь есть у нас – футбол!

Футболом лечатся болезни,

Цветёт в нём радость для людей.

Он в горе – сказочно полезен

И как родной в любой беде.

Азартом быт свой озаряя,

Стремятся люди в мяч играть.

И даже в приполярном крае

Растёт болельщицкая рать!

Бывает – плохо,

Бывает – фол…

Но только ты не охай,

Ведь есть у нас – футбол!

1972

Белые ночи

Над Петропавловкой

Сумрачность вспорота —

Шпиль разогнал облака.

Ветер активность

Умерил без ропота,

Лишь пробежался слегка.

Ангел-хранитель

Негласные проводы

Сделал над сонной Невой:

Белые ночи

Прощаются с городом,

Чтя этикет вековой.

Грусть расставания

Лиственным лепетом

Будит аллейный уют.

Белые ночи,

Как белые лебеди,

В дымке волшебной плывут.

На куполах

Зарумянилось золото —

Небо встречает восход.

Белые ночи,

Как светлая молодость,

Дарят прощальный полёт…

1972

На ринге

Воздух в зале – как из ваты,

Смутный гул – как тишина…

Ринга белые канаты

Измеряют всё сполна.

У людей азартны лица,

Восхищенья полон взор:

Здесь и мужества граница,

Тут и стойкость, и задор.

И искусства вдохновенье,

И холодный трезвый ум.

Эти качества как звенья:

Бокс – не сладенький изюм.

Под ногами войлок ринга,

Он пружинист и упруг.

Судьи перьями фламинго

Очертили внешний круг.

Зал шумит, как шторм в прибое,

Но на ринге – тишина…

Бой ведут, конечно, двое,

А победа – лишь одна!

1973

Первомай

Весна уже не хмурится,

Ведь это – ни к чему:

Успешно строит улица

В колонну кутерьму.

Кипит, течёт, волнуется

В одеждах алых улица,

Плывёт корабль с опаскою

По имени «Трамвай».

И он, толпой «обласканный»,

Слегка привянув красками,

Даёт дорогу празднику —

Пришёл к нам Первомай!

И этому все рады,

Как будто в Ленинграде

Нам в качестве награды

Земной покажут рай…

1974

Размышление о счастье

Что такое счастье?

Скажите, люди,

Почему сказ о нём

Вдруг щемит как ожог?!

Может быть, счастье —

Червонцы на блюде

Или алмазов

Бездонный мешок?!

Может быть, власти

Мирской безграничье,

Может, надежда

Попасть в Мавзолей?!

А может быть, просто

Пение птичье

С умытых росой

Изумрудных полей?!

Может быть, запах

От переплёта

Вновь изданной книги

На нашем столе?!

Может, удачный

Обман бегемота

В Африке знойной

Без пули в стволе?!

Может, победа

В крутом марафоне,

Жизнь без лекарств

И без страха больниц?!

Или наш трепет

Пред ликом Мадонны

И перед Богом

Моление ниц?!

В чём всё же счастье,

Узнать я не чаю,

Но мысль у меня —

Как запал к фитилю:

Счастье – когда я

«Люблю» отвечаю,

Услышав в свой адрес

Признанье – «Люблю»…

1980

Осень жизни

Увядшая осень

Тихо тлеет под снегом,

Ей всё меньше и меньше

Жаль юность свою.

Мимо время ползёт

На скрипучей телеге,

Из мечты в никуда

Проводя колею.

Там, за этой чертой, —

Вековое молчанье,

От сгоревших сердец

Серый пепел вокруг.

Там и наша любовь,

И печаль, и страданье

Не дороже, чем здесь

Одуванчиков пух…

Жажда счастья дурманит

Сильнее, чем опий,

И становится жизнь

Как с барьерами бег.

А в конечном итоге

Под прессом надгробий,

Околев от забот,

Доживаем свой век.

Мы пустой суетой

Разрушаем здоровье,

Не боимся друзей

Потерять на бегу.

И шальные года,

Словно мины коровьи,

Закрывают цветы

На житейском лугу.

В круговерти земной

С бестолковостью белки

По судьбе мы бежим,

Как в большом колесе.

Но мозаику счастья

Из радостей мелких

Нам сложить удаётся,

К несчастью, не всем…

1981

Почти аналогия

Облака сложили пазлы

На земле из светотени.

В расшифровке их завязли

Десять умниц из растений.

В распознание мозаик

Вовлеклась и часть пернатых.

А ещё – семейство заек

И два овода мохнатых.

Но пока они в напряге

Тщились вскрыть головоломки,

На поляне и в овраге

Изменились пазлов кромки.

Шансов нет по светотени

Уловить миг смен полотен!

Спектр небесных изменений

Бесконечно мимолётен.

Но, бывает, слухи-сплетни

И молва из злых напраслин

Превращают чьи-то бредни

В клеветы зловещей пазлы.

В строчках этих нет морали

Иль особого прозренья…

Но все те, что честь попрали,

Пусть вкушают яд презренья!

1983

От марта – до июня

Остатки снега – некрасивы,

Но роль свою пока блюдут:

Глуша морозную ретивость,

Они для почвы – как редут.

На вербах юные серёжки

Весну торопят под венец,

Чтоб все проталины-окошки

Земля открыла, наконец.

Черёмуха свои флюиды

Так щедро дарит всем вокруг,

Что птичьи лётные орбиты

Всё дальше от жилья пичуг.

У птиц любовь почти в разгаре,

И гнёзда стали – как дворцы,

И скоро жизнь пернатой паре

Украсят ранние птенцы.

За кромкой туч с утра светило,

Казалось, прочно впало в лень,

И сразу хмарь, отнюдь не мило,

Влила прохладу в майский день.

Ретивый ветер дунул малость

И смёл с дороги пыль в кювет.

Сирень как будто испугалась —

Слегка замедлила расцвет.

Июнь, в отличие от мая,

Сирень приветствует сильней,

Конечно, явно понимая,

Что он лишь месяц будет с ней.

На первый план жасмин выходит,

За ним – и всех оттенков цветь…

Гуляет бренность по природе —

И нам не надо сплошь ржаветь!

1984

Вспоминая коммунальные будни…

Прекрасен города фасад

И улиц чёткая чертёжность.

Но во дворах отнюдь не сад,

Там волком выть от яви можно…

Хранила давние понты

Моя в квартире четвертина:

Почти с дворцовой высоты

Гордилась золотом лепнина.

Но за окном – стена ряба́,

Как в грязь свалившееся диво.

Там полусгнившая труба

Змеёй висела сиротливо.

А далее, почти впритык,

Соседний дом поганил виды.

Пугая ночью горемык,

Скрипел почти что панихиды.

И двор-колодец – без воды,

Он лишь по-питерски – колодец.

Хранил немало лабуды

Сто лет не чищенный уродец.

В квартире было – семь особ

Помимо «баловня фортуны»,

Как звал меня Онисим-поп,

Тряся подрясником в гальюне.

Давно там жили две сестры,

Одна другой собою краше.

Они, как крысы у норы,

Стояли близь еды на страже.

Со мной дружил молодожён,

Женившийся на злой бабище.

Но был в правах он поражён,

Пропив в Юкках своё жилище.

В клетухе малой без окна

Ютился дед хромой Василий.

По слухам, он три пахана

На зоне бритвой обессилил.

И не забыть мне никогда

Девицу в этом многолюдье:

Как коммунальная звезда,

Она трясла прилюдно грудью…

Такой вот опыт поимел

Я в нашей Северной столице.

Поэтому и был так смел,

Ища зарю в любой зарнице.

1987

Почтение к дубу

Листья дуба геральдисты

Уважают с давних пор.

Под громадою тенистой

У людей яснеет взор.

Мне под сенью дуба любо,

Тень его – желанный плен…

Ведь для русов облик дуба

Был незыблемо священ.

От него так веет силой,

Что крепчает мышц броня.

Докажу я ночью милой —

Нет достойнее меня!

1988

Облом в приставаниях

Уже вовсю летает пух

По самым вычурным орбитам,

И радует мух габаритом

Спасающий от гроз лопух.

В разгаре тёплая пора —

Экватор лета к зною ближе,

И ветер нагло и бесстыже

Решил взять липу на ура…

Скопив, казалось, вдосталь сил,

Он начал сплошь транжирить удаль —

В итоге же, как старый пудель,

Вблизи неё пыл погасил.

Земля подумала, что дождь

Послал в разведку пару капель,

А это ветер шанс прошляпил

И стал кропить слезой скулёж!

Там, где стремится дерзкий пух

Попасть в борейскую обитель,

Бакланом, над вулканом сбитым,

Страдает ветер от прорух…

1988

Пернатая любовь

У мощной берёзы морщинистый ствол,

Конечно, не очень-то цел и красив.

Но явно иначе считает щегол,

В берёзовый парк с неких пор зачастив.

Ему не укрыться в зелёных ветвях —

Уж очень заметен нарядный камзол.

Три дня сладкозвучит без отклика птах,

И видно, что он на подругу стал зол.

Щегол не забыл, хоть прошёл целый год,

Как майские страсти дарила она.

И как славословит пернатый народ,

Когда счастье пьётся вдвоём и до дна.

Мне хочется верить – она прилетит,

И снова они вместе сладят гнездо…

Но опыт зудит, словно злой эрудит, —

В семействе щеглов брак не ценит никто!

1989

Почти всё – как у людей

Шиповник желанием пахнет,

Не в силах отречься от грёз.

Мечтал он, что Розочка ахнет,

Увидев его в мире роз.

Однако попал он в немилость,

Любуясь красой Хризантем.

И счастья, увы, не случилось,

Остался парниша ни с чем.

Как будто и силушки много,

И алы его лепестки,

Но осень с упорством бульдога

Берёт молодца за грудки…

Дожди лепестки посбивают,

Развеет их ветер, шаля.

В желаньях наступит тайм-аут,

Пока не проснётся земля.

И пусть ничего не случилось,

Но опыт накоплен им впрок:

В апреле исчезнет унылость —

Шиповник усвоит урок!

И Роза, возможно, прозреет,

Учтя в виде принципа то,

Что глухо закрытые двери

Пробить может лишь долото…

Хочу, чтоб Шиповник и Роза

Из племени розовых роз,

Желанья свои не морозя,

В любовь окунулись всерьёз!

1989

Ветер и дуб

Пободался ветер с дубом

И убрался восвояси,

Но уже неделю тупо

Он точит об этом лясы.

Уверяет домочадцев

В силе гибельных порывов,

В том, что только лишь по счастью

Дуб не стал маячить криво.

Речи ветра – как заветы,

Не мешает даже сиплость.

Сладок так нектар победы,

Что геройски крылья слиплись…

Дубу пофиг экивоки

И разливы лживых сплетен:

Чьи-то жалкие наскоки

Он нисколько не заметил.

Дуб могучей красотище

Распрямляет шире плечи:

Для него ведь – как затишье

То, что слабеньких калечит.

Есть и в массе человечьей

Тех воителей прослойка,

Кто с душой широкоплечей

Переносит беды стойко.

1990

Приметы питерской весны

Зима, к концу влекома,

Почти уже не тужит,

Смирилась с тем, что в аут

Ведут с весной бои…

При выходе из дома

Увидел я, как в луже

Друг друга подстрекают

К купанью воробьи.

Мороз отнюдь не жёстко

В условиях цейтнота

Лишь ночью мимолётно

Кусает тень луны…

Лотки у перекрёстков —

Как вестники прихода

Пока ещё холодной,

Но всё-таки весны.

На не́бе много сини

И тучи, как на гриле,

От солнечной истомы

Свисают всюду с крыш…

Тюльпаны в магазинах

Бутоны приоткрыли:

Им быть в числе искомых,

Конечно же, престиж.

Ещё тепло одеты

И шарм, и модный статус,

Но в Северной столице

Уже вовсю франтят!

Весенние приметы

Приносят людям радость,

Лишь лыжников в таблице

Смущает результат…

1992

Золото мимозы

Прилипли золотинки

К предпраздничной мимозе.

Им хочется подольше

Не падать с веток вниз.

Почти неуловимый

При мартовском морозе,

Их запах всё же может

Мне чуть украсить жизнь.

Поставлю с ними вазу

На белый подоконник,

Чтоб чётче было видно

Природы волшебство.

И как красы ценитель

И прелести поклонник,

Поверю даже в чудо —

Всё будет комильфо!

Забудутся печали,

Притихнут всплески грусти,

Хандра растает напрочь

Как утренний туман.

И там, где тлели страсти,

Зажгутся грёзы-люстры,

И жизнь найдёт в капусте

Любви младой обман…

1993

Жизнь – как бокс?!

По сути, возможно

Жизнь сравнивать с боксом,

Хоть в ней не всегда

Столь важны кулаки.

Но если задуматься

Нам о серьёзном,

То так ли невинны

В быту тумаки?!

Ведь каждый удар

Вперед

Читать онлайн Виталий Шейченко - В центре мироздания

Похожие книги